Когда полицейский приоткрыл брезент, тот чуть не снесло порывом ветра, и фотожурналист успел сделать снимок, на следующий день появившийся в большинстве газет: на нем были изображены мы с Дуги, заглядывающие в ковш самосвала и изучающие два частично обнаженных тела, в неуклюжих позах лежавших на дне. Я успел лишь увидеть лица мальчика и девочки – оба были подростками, оба частично раздеты и залиты изрядным количеством крови, – когда прибыл профессор Мант.

– Нам придется залезть в ковш, – сказал я. – Справитесь?

Профессор покачал головой и инстинктивно потянулся рукой к своей спине.

– Только если с лестницей.

Констеблей отправили за лестницей и дополнительным брезентом. Вскоре у нас появилось практически уединенное, огражденное место для работы. С некоторой помощью мы с профессором Мантом оказались в ковше с телами, сменив шерстяные перчатки на резиновые.

Профессор опустился на колени и стал внимательно рассматривать шею парня.

– Ножевые ранения. Скорее всего, повреждена сонная артерия, – сказал он, в то время как я снимал все на «Полароид» и делал записи. Мне было видно веревку вокруг шеи девушки. У нее слегка выступал язык, а шея и лицо были в синяках. Она была раздета ниже талии. Штаны парня были спущены, пенис обнажен.

– Какие-либо соображения по поводу времени смерти? – спросил нас снаружи Дуги, заглядывая сбоку в ковш.

– Думаю, прошло часов двенадцать. Точнее не скажу, – ответил профессор Мант.

В этот момент град сменился проливным дождем, и мы решили прекратить осмотр на месте происшествия и как можно скорее доставить тела в морг, чтобы не смыло следовые улики. Оглядываясь назад, я понимаю, что следовало попросить привезти весь ковш целиком. В морге был большой двор, где его можно было разместить для более тщательного изучения. Как бы то ни было, мы осторожно достали тела, сложили их в полиэтиленовые мешки, плотно запечатали скотчем, и я поехал вместе с ними в фургоне в Саутуарк.

Когда мы добрались до морга, большими ножницами я разрезал мешки, и вместе с Дуги и его сержантом – тихим парнем двадцати с лишним лет, который выглядел очень серьезным, – мы положили тела на белый квадрат на полу, чтобы полицейский фотограф снял их со всех сторон, спереди и сзади, а также сделал снимки ран крупным планом.

Затем мы обшарили их карманы. Удостоверений личности при них не было. Мы раздели тела, сложили одежду в пакеты и взяли мазки. Когда фотограф закончил, Клифф запечатал мешки, в которых транспортировали тела, в новые пакеты, чтобы потом их изучили криминалисты в лаборатории на случай обнаружения каких-либо следов злоумышленника, таких как волосы, кровь или обломок ногтя.

Когда тела оказались на столе для вскрытия, профессор Мант начал с парня.

– Одиннадцатисантиметровая косая рассеченная рана на шее. Надгортанный хрящ поврежден, равно как и левая сонная артерия.

Затем он взял щуп и аккуратно вставил его во входное отверстие раны до упора, после чего измерил глубину – она равнялась восьми сантиметрам. Стараясь не задеть рану на шее парня, профессор Мант сделал Y-образный разрез от груди до лобковой кости и быстро извлек органы.

Были сделаны снимки ран изнутри, после чего профессор осторожно проверил голову на ссадины и извлек мозг. Мы снова взяли мазки, а также образцы крови и мочи, после чего внутренние органы поместили в черные полиэтиленовые пакеты, в которых их вернули обратно в тело. Потом тело зашили и поместили в холодильник – теперь его можно было передавать в похоронное агентство.

Та же процедура была проведена с девушкой.

Ее шея и нижняя часть лица были в синяках, а язык высовывался – типичный признак удушения.

– Имеются точечные кровоизлияния над следом от удавки, – сказал профессор Мант, после чего заглянул девушке в рот.

– Погоди, вот это уже странно.

Дуги подошел ближе, в то время как профессор Мант достал щипцами небольшой сверток коричневой бумаги. На нем не было никаких надписей, и его поместили в пакет для вещественных доказательств. Как оказалось позже, это был мусор, который, скорее всего, попал в ее открытый рот, когда она лежала в ковше самосвала.

– Повреждения по бокам нижней челюсти и задней части головы указывают на то, что покойную, вероятно, крепко схватили и ударили головой о твердую поверхность. Причина смерти – сдавливание шеи.

– Какие-нибудь признаки надругательства? – поинтересовался Дуги.

Профессор Мант покачал головой.

* * *

Пока я отвел профессора Манта наверх, в свою квартиру, чтобы перекусить, Дуги отправился обратно, теперь уже в полной темноте. Снег, град и дождь стерли все следы того, как тела были перенесены в ковш, если они вообще были. В то же время в полицию подали заявление об исчезновении двух подростков, и описание полностью соответствовало нашим жертвам.

Роберт Воган и Мишель Садлер, оба семнадцати лет, встречались на протяжении полутора лет и только что обручились. Вечером они не пришли на семейное торжество, и их родители позвонили в полицию. Проверив их место работы – небольшой завод в нескольких кварталах от места обнаружения тел – детективы нашли лужи крови на погрузочной площадке и в туалете. На основании увиденного они заключили, что на Роберта напали сзади, когда он стоял у писсуара, что объясняло, почему у него был обнажен пенис. Как на погрузочной площадке, так и в туалете, нашли кровавые отпечатки подошвы убийцы.

Кровь третьей группы с положительным резус-фактором очень редка, она встречается лишь у каждого двадцатого.

Роберт и Мишель работали сверхурочно в субботний вечер, и, кроме них, на заводе никого не было. Они хотели накопить денег на свадьбу. В результате опроса коллег был установлен возможный подозреваемый: им был восемнадцатилетний Дэвид Карти, относительно новый сотрудник. Оказалось, что Карти уже несколько дней пытался ухаживать за Мишель, которую совершенно не интересовал.

Поначалу Карти утверждал, что провел день на Оксфорд-стрит, совершая покупки, но, узнав, что детективы обнаружили кровь на кроссовках в его комнате, а также то, что рисунок их подошвы совпадал с найденными на месте преступления кровавыми следами, юноша признался, что заезжал на завод в поисках Роберта и Мишель (заявив, что они были хорошими друзьями), где и обнаружил их тела. Наступив в лужу крови, он понял, что полиция обвинит его (как он сказал, в особенности из-за того, что он был черным), так что погрузил тела во взятую с работы тележку и катил ее по заснеженным улицам Лондона почти километр, пока не наткнулся на самосвал. Почему он не убрал за собой на месте преступления и не избавился от кроссовок, Карти объяснить не смог.