– Виновен.

Лицо Карти мимолетно дрогнуло, слегка задрожало, и на этом было все. С ложи для публики послышались вопли и крики. Родные Карти были убеждены, что его оправдают, в то время как семьи Роберта и Мишель выдохнули с облегчением – с этим ужаснейшим испытанием было наконец покончено. Когда пристав призвал всех к тишине, судья объявил, что не видит смысла медлить с вынесением приговора, а приговор мог быть только одним – пожизненное заключение. Журналисты хлынули к выходу, а я поймал взгляд Хелены. Она пожала плечами, словно говоря: «Где-то выиграешь, где-то проиграешь».

Карти по-прежнему не проявлял никакой реакции, лишь поглядывая на судью, пока его вели по ступенькам в изолятор. Один мой хороший приятель, высокопоставленный полицейский, однажды рассказал, что во времена существования смертной казни после вынесения смертного приговора преступники обычно какое-то время сохраняли молчание, однако: «Вернувшись в камеру, они были чуть ли не в приподнятом настроении, – рассказал он. – Вовсю шутили. Не знаю, было ли дело в шоке или снятом после столь долгого ожидания вердикта напряжении. Лишь после отклоненной апелляции с ними что-то менялось. Больше им сказать было нечего».

Поймав Дуги в приемной, я пожал ему руку. Он уже общался с родными и посреди всего шума и гама познакомил меня с матерью Роберта.

– А чем занимаетесь вы? – спросила она. – Какое участие вы принимали в деле моего сына?

Не желая ее расстраивать, я сообщил, что занимался техническими вопросами, связанными со сбором улик, и она кивнула, поблагодарила меня, и я увидел в ее глазах напряжение, вызванное прошедшими событиями. Мало того что она потеряла сына, так еще и узнала, что он был убит, и ей предстояло перенести судебный процесс – я не мог себе представить страдания, через которые она прошла, не говоря уже о том, какой силой нужно было обладать, чтобы все эти испытания вынести. Но это был еще не конец: на улице столпились съемочные группы, любопытные зеваки и работники суда.

– Не могли бы вы вывести их через задний двор? – попросил я Дуги.

– Сожалею, но нам запрещено так делать, – ответил он.

Семьям пришлось выйти под палящее солнце, где их окружили со всех сторон журналисты. Протискиваясь сквозь толпу, они направились в свои такси. Минуту спустя я тоже поймал машину и по дороге обратно в Саутуарк ломал голову над вопросом, который так и останется без ответа – во всяком случае, пока Карти не решит дать признание: как ему удалось перенести оба тела с места преступления практически на целый километр по обледеневшим улицам, а затем поднять их чуть ли не над головой, чтобы бросить в самосвал? Карти был невысоким и хлипким, а Роберт и Мишель – подростками семнадцати лет здоровой комплекции, весом восемьдесят и шестьдесят пять килограммов соответственно. Карти сказал, что использовал тележку, но даже в сухую погоду я с большим трудом мог преодолеть по прямой более ста метров, погрузив в тележку всего пятьдесят килограммов. Неужели Карти помог избавиться от тел сообщник? Как всегда бывает с подобными делами, некоторые вопросы так и остаются без ответа.

Июнь 1985 года

На дворе было 24 июня 1985 года, и коррупционный скандал начал наконец забываться. Я наслаждался предвечерним солнцем и успокаивающими видами и звуками матча по крикету – команда графства Кент играла на своем поле – с трубкой в одной руке и холодным пивом в другой. Благодаря Пэту, моему самому верному заместителю и непримиримому борцу с хаосом, мне удалось взять небольшой, но столь необходимый отпуск. Только началась последняя серия оверов, как умиротворенную атмосферу прервал оглушительный визг моего пейджера. Поспешив достать эту проклятую штуковину из кармана, я пролил пиво и под озлобленные взгляды отправился на поиски телефона.

Ожидая вызова на место убийства, я с удивлением узнал, что мне забронировали самолет в Корк, вылетающий через два часа. Произошла крупная авиакатастрофа: рейс 182 авиакомпании Air India с тремястами семью пассажирами и двадцатью двумя членами экипажа на борту, летевший из Монреаля в Дели, пропал с радаров где-то над Ирландским морем.

* * *

Компания Kenyon была одним из главных координаторов мер реагирования на чрезвычайные ситуации в Великобритании с 1906 года, когда 1 июля Гарольда и Герберта Кеньон, сыновей Джеймса Кеньона, основателя похоронной компании JH Kenyon, вызвали на место крушения поезда на большой скорости неподалеку от железнодорожной станции Солсбери. Двадцать восемь человек тогда погибли. Многие из них были обеспеченными жителями Нью-Йорка, ехавшими в Лондон из порта Плимут. Через две с небольшим недели пятеро покойных в сопровождении Герберта Кеньона были возвращены в Нью-Йорк на пароходе Campania, принадлежавшем пароходной компании Cunard. Свою международную работу Kenyon начали в 1930 году, после того как крупнейший в мире дирижабль R101 во время своего первого межконтинентального перелета потерпел крушение над французским городом Бове, в результате чего из пятидесяти четырех высокопоставленных пассажиров и членов экипажа выжили лишь пятеро. Среди погибших был министр авиации Великобритании лорд Томсон Кардингтонский, который активно продвигал разработку этого воздушного судна. Британское правительство попросило Кеньона отправиться во Францию, чтобы вернуть на родину тела погибших англичан. С того дня они были первыми, кому звонило правительство в случае массовой гибели людей. В их кризисную группу входили люди со всей страны: бальзамировщики, судмедэксперты и санитары, каждый из которых должен быть готов вылететь в любую точку мира с уведомлением всего за два часа.

Во время перелета к месту катастрофы нас, волонтеров, попросили написать свои имена и даты рождения на вощеной бумаге и зажать ее во рту, чтобы быстро установить личности, если мы сами станем жертвами катастрофы.

* * *

В Мэрилебоне были открыты оперативные штабы взаимодействия, в то время как в Корк устремились фургоны с оборудованием. Другие члены группы по возвращению тел на родину уже отправились в Канаду и Индию, для того чтобы взаимодействовать с семьями. Когда я оказался над Ирландским морем, уже было объявлено, что выживших нет. Как и все остальные члены группы по возвращению тел на родину, я путешествовал инкогнито. При бронировании билета на самолет было указано, что я коммивояжер (в те дни пассажиры, вылетающие в Южную Ирландию, должны были заполнить форму проверки благонадежности с указанием цели визита). Кроме того, нас попросили предпринять и другие меры предосторожности, самая необычная из которых заключалась в том, чтобы написать свои имена и даты рождения на куске вощеной бумаги и зажать его во рту, чтобы наши личности можно было быстро установить в случае, если мы сами станем жертвами катастрофы.