– Замёрзла!

– В тюрьме была, бедная!

– Что она там делала?

– Принцесса нашлась! – вот этот мужской крик перекрыл остальные шепотки.

И дальше все тоже почему-то на крик перешли:

– Нужен горви Туэйт! Срочно!

– Сообщите её величеству!

И ещё много чего похожего, к чему я просто перестала прислушиваться, краем сознания отслеживая наше быстрое перемещение.

Знакомая часть дворца, моя наполненная людьми гостиная, спальня, поворот в умывальную… Войти в комнату Йоргену не позволила смутно знакомая фигура в голубом платье.

– Только через мой труп, – прошипела Арими.

– С удовольствием, – с не меньшей ненавистью отвечал вынужденный остановиться риян.

Но, к счастью, сделать он ничего не успел, потому что вслед за нами в спальню ворвались и остальные, и приблизившаяся Тори протянула ко мне руки с умоляющим:

– Отдайте её мне, риян Йорген, отдайте же скорее!

Он и не пошевелился. Подозреваю, он мог бы и открыто послать мою служанку, но тут все шепотки и назревающие споры оборвал повелительный гневный голос её величества:

– Передай принцессу слугам, Агвид, и расскажи нам, где тебе удалось её отыскать?

Ярость! Сомневаюсь, что остальные разглядели хоть намёк на неё, но я была прямо на руках у рияна и отчётливо, всем телом ощутила охватившую его ярость!

Мелькнула мысль, что это он так на королеву отреагировал… мелькнула и пропала.

– Конечно, – с трудом выдавил из себя разъярённый маг.

С ещё большим трудом, попросту заставляя себя шевелиться, ослабил хватку и передал меня с рук на руки перепуганной Тори. Моя служанка оказалась на удивление сильной, сжала крепко и бережно и без труда поспешила в умывальную. Арими посторонилась, пропуская, а затем снова встала так, чтобы больше никто вслед за нами не вошёл.

– Что же случилось? – едва мы остались одни, срывающимся шепотом вопросила Тори.

Я не ответила, прислушиваясь к голосам из спальни.

– Как она оказалась в тюрьме? – голос королевы вымораживал не хуже камеры.

– Выясню, – Йорген едва сдерживался.

Моя верная помощница осторожно, практически без звуков опустила меня прямо в одежде в наполненную прохладной водой ванную. Какое блаженство!

– О, я уже выяснила, – продолжился разговор на грани в моей спальне. – По крайней мере, как Аллисан оказалась в той части дворца.

Она не произнесла обвинения открыто, но её тон всё сделал сам. И даже те, кто не знал деталей и подробностей, даже им стало очевидно если не всё, то многое.

– Ах! – Тори практически беззвучно вскричала, тут же зажала рот ладонями и в ужасе посмотрела на меня сверху вниз. – Али… неужели он?..

Не договорила. То ли не посмела, то ли сил не хватило, но служанка оборвала саму себя, со смесью ужаса и сожаления на меня взирая.

– Вы в чём-то обвиняете меня, ваше величество? – не знаю, как у Йоргена духу хватило рот открыть.

Я бы вот не посмела.

– В мой кабинет! – прошипела взбешённая королева.

Шорох ткани, яростный стук удаляющихся каблучков и общий напряжённый выдох, когда эти двое удалились.

Открылась дверь, на пороге возникла Арими. По её лицу было сложно понять, о чём думает девушка и что крутится у неё в голове, но в итоге она задала лишь один звенящий вопрос:

– Он причинил тебе вред?

Вздрогнула я против воли, поёжилась, сжимаясь в воде, и коротко отрицательно качнула головой.

Арими не отреагировала, осталась стоять на месте неестественно прямой и отстранённой.

Но через несколько мгновений всё же чуть поджала губы, вздрогнула ресничками и… приговором для нас всех прозвучало её лишённое эмоций:

– Причинит.

* * *

Дворец гудел до самого утра.

О случившемся пересказывали без устали, от одного любопытного к другому, и всё дальше и дальше. И хуже. Так к вечеру все уже были убеждены в том, что риян Йорген спас не просто замёрзшую меня, но я ещё и вся в крови почему-то была, и кости сломаны, и горестно выла так, что стены замка дрожали.

Хотя как бы… я ни звука не издала, но то знала я, а всем остальным было глубоко наплевать.

Горви Туэйт появился практически сразу после ухода её величества, внимательно меня оглядел, ощупал и все дальнейшие процедуры отогрева проводил сам. Сам воду нагревал, сам какие-то согревающие настойки прямо в умывальной комнате смешивал и заставлял меня всё это пить. Но я не жаловалась, тем более что и правда помогло.

Правда, в сон клонило безжалостно, так что я сразу и уснула, едва голова подушки коснулась.

А сквозь сон услышала приглушённые голоса, явно не придворным принадлежащие.

– Ой, что-то будет. Чует моё сердце неспокойное, теперь точно что-то будет.

– Видели взгляд рияна-то? Он с нашей принцессы глаз не сводил, и смотрел так, словно сожрать хотел…

– У него и клыки имеются, – горячо, но всё ещё тихо вставил третий голос.

– А я вам давно говорила, – зашептала первая, – не всё с этим мужиком чисто да гладко. Давно он на нашу принцессу смотрит взглядом этим голодным и жадным, всюду глазами за ней следует.

– Теперь вот и не только глазами следовать взялся…

Повисла тишина. Глубокая, печальная, сожалеющая.

Три дамы бы ещё посожалели, но тут кто-то из них пискнул:

– Тори идёт!

И прозвучали три почти одновременных хлопка, сигнализирующих, должно быть, о скором бегстве сплетниц.

Через несколько секунд и в самом деле едва слышно приоткрылась дверь, приблизились к постели невесомые шаги, прохладная ладонь коснулась моей щеки, лба, губ… Вот с губами напрягло.

Не говоря ни слова, она постояла так какое-то время, а после ушла к стене, там устроилась в чуть скрипнувшем кресле и приготовилась ждать моего пробуждения.

А я почему-то вместо того, чтобы проснуться, уплыла куда-то далеко, в ужасно странный, неспокойный сон.

Который, кажется, и сном толком не был.

Я оказалась в просторном кабинете, который на первый взгляд больше походил на библиотеку. В разы больше той, в которую водили меня, здесь друг за другом в две линии тянулось порядка десяти стеллажей, плотно заставленных самыми разнообразными книгами. А у самого окна – стол. Тяжёлый, добротный, благородно сверкающий полировочным покрытием в свете стоящих на столе свечей. Почему здесь не использовали традиционное стенное освещение?

На столе царил порядок, как и во всём кабинете. Ровные стопки документации, перья в подставке, закрытая чернильница, какая-то чуть мерцающая, по контуру украшенная странными письменами доска, дымящийся шар, висящий на подставке кулон-бутылочка с жёлтой сверкающей жидкостью внутри.