И мы снова помирились, уже во второй раз за сегодняшний день.

Андрей, между прочим, звонил мне, и не раз. После знакомства с ним я поняла, что значили Наткины слова о настоящем мужике-завоевателе. Потому что Андрей именно такой. Я знала, что у него есть девушка, к тому же Андрей – слишком взрослый для меня, но что же делать, он мне понравился, не мог не понравиться. И мне было лестно осознавать, что я тоже понравилась ему, хотя Сергей и отрицал это. Мне хотелось доказать Сергею свою правоту, и я рассказывала ему о звонках Андрея. Он только плечами пожимал. Я видела и знала – ему неприятно, когда я говорю об этом, но продолжала рассказывать. И еще мне стало понятно Наткино стремление к свободе. Когда она встречалась с Сергеем, я завидовала ей, а она – мне. Именно потому, что я была ничьей! Теперь же Сергей пытался ограничить меня, сделать своей. А я не понимала почему?! Наверное, Натка тоже этого не понимала.

Вопросов всегда больше, чем ответов. На то они и вопросы.

– Разве я не могу никому понравиться? – спросила я у Сергея.

– Наоборот, – ответил он.

– Так почему же ты споришь?

– Разве ты не понимаешь? – В его словах была горечь. – Я ревную!

Ревнует? Я не знала, радоваться мне или огорчаться. Ревнует – значит любит? А я? Люблю ли я?

Наши друзья постепенно разъехались, и наступили две счастливые безмятежные недели. Четырнадцать дней, которые мы с Сергеем провели вдвоем. Наши размолвки были забыты, нам никто не мешал, и, самое главное, мы не мешали друг другу. Я приходила к нему с утра и проводила с ним целый день. Иногда мы гуляли по городу или ездили к нам на дачу. Все было так чудесно, даже не верилось, что такие отношения вообще возможны. Мы дарили друг другу всякие приятные вещички, мы все время держались за руки, мы не могли надышаться друг на друга.

Через две недели мы, так и не опомнившись от нашей любви, расстались. Он уехал домой. Я – с родителями на море.

– Я люблю тебя, – шепнул он на прощание.

– Я люблю тебя, – отозвалась я.

Мы продолжали писать друг другу эсэмэски, нежно ворковали по телефону, говорили о любви, о том, как мы соскучились, как наконец встретимся.

Скучала ли я? Не знаю, наверное, скучала, особенно в первые дни после разлуки. А потом отвыкла. Не сразу, постепенно.

Однажды, разговаривая с Сергеем по телефону, я почувствовала в душе некую фальшивую нотку... Я перестала быть искренней. Просто тараторила положенные в таких случаях слова.

И все-таки я ждала его. Ругала себя за равнодушие, уговаривала: вот он приедет, и все снова будет хорошо. Верила и не верила.

Словно я сама себя пыталась убедить в том, что люблю его. Возможно ли заставить себя любить? И какая она, любовь? Вдруг я обманываю себя? Потому что, когда любишь, не замечаешь недостатков любимого человека, тебе радостно оттого, что он живет, и, когда вы с ним встречаетесь, словно солнце восходит после долгой ночи.

А Сергей? Любит ли он меня? Возможно – да. Возможно, это расставание просто дает нам шанс подумать, решить для себя что-то важное, без чего дальнейшие отношения теряют смысл.

Нет, я не хочу никаких «серьезных разговоров», всех этих разборок: «Ах, ты меня любишь меньше, чем я тебя...» Я надеюсь, что у нас все будет правильно. Ведь главное уже было сказано. А дальше – время покажет!