Родителей еще не было. Праздновали на работе. И хорошо, просто отлично. Можно побыть одной, в тишине, посидеть в кухне с остывающим чаем, послушать музыку. Не рэп, конечно, я его не люблю...

Завтра я надену черные брюки и самую простую кофточку. А что? Ирина никогда не наряжается, почти не пользуется косметикой, а выглядит лучше нас всех. Ребята ее уважают. И Ромка ее любит, я же вижу. Илья тоже о ней мечтает, только вида не подает.

Вот идеал девушки – умная, красивая, спокойная. На гитаре играет, получше брата, между прочим. Самостоятельная.

А я? А мы с Наткой?

И так я завелась от этих мыслей, что забыла о своем плохом настроении, быстренько убрала квартиру, почистила картошку на ужин, вынесла мусор. Этого мне показалось мало, тогда я достала мамину книгу «О вкусной и здоровой пище» и самостоятельно приготовила мясо. Когда пришли родители, я с гордостью провела их в кухню и продемонстрировала накрытый стол. Папа только руками развел, а мама как обычно: «Что случилось?!» Странные люди, неужели для того, чтобы я сделала ужин, должно что-то случиться?

Но все равно, мне было очень приятно. Мы расставили цветы в вазы, их было много, и с работы, и те, что подарил папа, да еще и букет из школы. А потом уютно посидели втроем за столом, хотя, кроме меня, есть никто не хотел. Понятно, родители же весь день небось ели и пили. Праздник!

Посуду, конечно, папа помыл. Мы уселись у телевизора и смотрели концерты на разных каналах.

Я сказала маме, что завтра пойду к ребятам, она слегка огорчилась, потому что пригласила гостей. Но я ее успокоила: вернусь пораньше. Я не собиралась засиживаться у Сергея. Если бы я тогда знала, чем обернется для всех нас следующий день!

Утром проснулась с трудом. Долго лежала, смотрела в потолок и не хотела вылезать из-под одеяла. Только Наткин звонок заставил меня подняться. Я взглянула на часы, они показывали начало одиннадцатого. Пора собираться.

Подарок мы с мамой купили заранее. Зная Наткино пристрастие ко всяким гламурным штучкам, мама купила ей маленькую сумочку из красной лакированной кожи. Одна из маминых сослуживиц съездила за границу, накупила там всякой всячины, а дома спохватилась, потому что б?льшая часть покупок не подходила ей абсолютно. Вот она и принесла ненужное на работу. Естественно, в магазине такая сумка стоила бы раза в три дороже, вот мама ее и купила, вспомнив о Наткином дне рождения.

А от себя я добавила самодельную открытку. Я сама ее придумала. Сосканировала несколько Наткиных снимков, сделала смешной коллаж, написала всякие подписи поздравительные, отпечатала на принтере и заламинировала. Получилось очень здорово!

Мы с Наткой договорились встретиться на остановке. Я не сразу узнала ее: в новом весеннем пальто и с такой прической, словно она побывала на конкурсе по парикмахерскому искусству, Натка выглядела лет на пять старше. Несколько минут я молча хлопала глазами, а гордая собой подруга наслаждалась произведенным эффектом.

– С днем рождения!

Мы обнялись.

– Это тебе. – Я протянула пакет.

– О! – воскликнула Натка. – Спасибо! Пока не буду открывать, потерплю.

Она пощупала упаковку, даже понюхала. Я улыбалась, наблюдая за ней.

– Ты меня просто сразила, – призналась я.

Она самодовольно усмехнулась:

– Всю ночь не спала, боялась испортить прическу. Красота требует жертв!

Мы сели в маршрутку.

– Знаешь, я где-то читала, в восемнадцатом веке женщинам сооружали такие огромные прически, что они вынуждены были проводить всю ночь в креслах. Я даже карикатуру видела: там такая дама в пышном платье, а за ней идет мальчик со специальным шестом, поддерживающим прическу, – сказала я.

– Да ну, бред! – отрезала Натка. – Не было у них никаких причесок, парики носили.

– Точно, – обрадовалась я, – такие здоровенные сооружения из конского волоса, говорят, в них жили мыши...

– Бр-р-р! – Наташку передернуло. – Прекрати, ненавижу мышей.

– Почему? В зоомагазине продаются миленькие белые мышки. – Я засмеялась. Натка надулась было, но передумала и тоже рассмеялась.

– Представляешь, прихожу в гости, а на голове у меня – гнездо с белыми мышками!

Мы развеселились и хохотали всю дорогу. Натка предвкушала предстоящий праздник и решила не портить его.

По дороге мы заскочили в кулинарию, Натка забрала заранее заказанный торт. Нагруженные коробками и пакетами, мы, наконец, добрались до Сережиного дома.

Ребята нас просто потрясли.

Во-первых, дверь в квартиру оказалась распахнутой. Но в коридоре было темно. Дверь за нашими спинами захлопнулась, мы замерли, не понимая, что случилось. Вдруг вспыхнул свет, и мы увидели ребят, выстроившихся перед нами. Натка ахнула и чуть не уронила коробку с тортом. И было от чего ахать: парни все как один красовались в костюмах и при галстуках. Антон вообще щеголял в смокинге и с бабочкой.

– По-здра-вля-ем! – хором гаркнули они.

– Вечно у вас шуточки, – Натка слабо улыбнулась, – я чуть в обморок не упала.

– Мадемуазель, позвольте вам помочь, – выскочил вперед Антон, схватил коробку, пакеты и ринулся в комнату. Нам помогли снять пальто. Сергей подал руку Натке, Кирилл – мне. Мы торжественно вступили в комнату. На этот раз ребята украсили квартиру охапками цветов: первые тюльпаны, мимозы, были и розы, конечно. Ирина стояла у стола и улыбалась. Антон объявил:

– Мадемуазель Наталия и мадемуазель Алина. – Он дважды стукнул в пол палкой от швабры. Мы быстренько приняли условия игры и чинно раскланялись с хозяйкой. Я с трудом сдерживала смех. У Натки блестели глаза, тоже, наверное, хотела расхохотаться.

Я вспомнила, что расслабиться мне не удастся. Пора приступать к реализации нашего плана.

Мы с Наткой договорились о том, что я буду отвлекать Сергея, для этого я должна была сесть с ним рядом. Но у нас ничего не вышло, потому что на столе возле каждого прибора лежала карточка с именем. Натку, как именинницу, усадили во главе стола, с одной стороны у нее оказался Сергей, с другой – Илья. Ирина сидела рядом с Сергеем, возле нее, естественно, Ромка, только потом Антон, за ним я и Кирилл. Я видела, как у Натки вытянулось лицо, и издали подмигнула ей, чтобы она не расстраивалась. Потом что-нибудь придумаем.

Антон встал, весь раздулся от важности и произнес:

– Позвольте мне на правах друга этого дома произнести речь!

Сережка сделал знак рукой:

– Просим!

Антон откашлялся:

– Дамы и господа! В этот торжественный для всех нас день, когда мы чествуем... – и пошел, и понес... Совершенно в его стиле. Он так и сыпал словами, был так красноречив и выражался так витиевато, что я, честно говоря, мало что поняла и ничего не запомнила. Время от времени все начинали смеяться, я тоже улыбалась. Антон говорил о достоинствах женщин вообще и о наших в частности, рассыпался в комплиментах, приводил многочисленные исторические примеры, использовал немыслимые метафоры, в общем, превзошел самого себя.