Длинноносый досадливо поморщился и швырнул прут обратно введро. Парень в зеленом пиджаке тоже вышел, теперь в комнате было двое, несчитая нас с Гиви. И тут Гиви меня поразил, то есть я, конечно, знала, что онсильный, но чтоб так… Он вдруг рванул руки вниз и в стороны, цепь разлетелась,а труба вылетела из пазух. Может, конечно, ею часто пользовались, и она пришлав негодность… Концом цепи Гиви успел огреть первого парня по голове, ногойтолкнул ведро, оно пришлось второму парню по колену. Тот завизжал неожиданнопо-детски тонко и упал. Пистолет, который он за секунду до того успелвыхватить, оказался на полу. Гиви к нему метнулся, в этот момент на шум вкомнату влетел тип в зеленом пиджаке, которого я окрестила «крокодилом», но и яуже в углу не сидела, схватила ведро и швырнула в парня, заработав при этомжуткий ожог. Запахло горелым мясом, к сожалению, моим тоже, но боли в первыеминуты я не почувствовала. Крокодилу было хуже: пиджак на нем вспыхнул, и емустало не до нас. Выстрел громыхнул так, что у меня заложило уши. Парень, тот,что получил цепью по голове, а теперь некстати проявил признаки жизни, рухнулна пол. Второй, с обожженной ногой, вжался в стену. Гиви выстрелил еще раз, ион затих, а потом и в третий, в катающегося по полу Крокодила. В данном случаевыстрел был гуманным.

— Давай за мной, — прокричал Гиви, бросаясь кдвери, а я задержалась на пять секунд, чтобы подобрать еще один пистолет: еслимне суждено умереть сегодня, то без мучений.

Коридор был пуст, но недолго. Гиви, который обогнал меняметров на пятнадцать, на повороте затормозил и нырнул за угол.

— Черт, — сказал громко.

Сбоку была квадратная дыра, я в нее заглянула, там тожекоридор.

— Ты пролезешь? — спросила я, Гиви был мастер навсе руки и пролез, теперь мы бежали в темноте. Коридор, поворот и тупик.Железная дверь, которую даже Гиви, со своей невероятной силой, не смог бывыбить.

— Черт, — опять выругался Гиви.

Тут некстати обожженную руку свело дикой болью. Я хотелазареветь, но было это бессмысленно, и реветь расхотелось.

Пока мы пытались сообразить, что же нам делать дальше,где-то в темноте заскрипела дверь, послышались голоса, шаги, а потом вспыхнулсвет. И мы поняли всю безвыходность своего положения. Мы могли умереть подпулями, не сходя с места, или вернуться по коридору, где нас скорее всегождали. Правда, метрах в десяти от нас была железная лестница к люку в потолке,но при свете нечего было пытаться пробежать эти десять метров, а затем возитьсяс люком, который скорее всего был заперт. В общем, скверно, хотя и не так, какдесять минут назад. Мы из-за угла выглянули: парни вошли в коридор,присматриваясь.

— Может, они дальше не пойдут? — помечтала я. Гивипосмотрел сердито, и тут я увидела выключатель у двери, черный на белой стене,и на него кивнула.

— С такого расстояния не попасть, — шепнул Гиви.

Парни все еще были осторожны, от двери далеко не отходили,но это ненадолго. А я порадовалась, что обожгла правую руку. Я левша. То есть яи правой могу, потому что в школе вечно ругали, и дома мама с папой, и ястеснялась, вот и приучила себя к правой руке, но тут дело было такое, чтопромазать нельзя, потому я и порадовалась, что левая рука цела и невредима.Зажмурилась на несколько секунд, собираясь и изгоняя из сознания все лишнее,потом прицелилась и выстрелила. Свет погас. И сразу же ударили автоматы, парнипалили в Божий свет, как в копеечку, но нам-то от этого легче не было. Мыпопробовали преодолеть расстояние до лестницы, но успели сделать только парушагов, и тут Гиви удивил меня во второй раз: когда шарахнули из автоматов, онсхватил меня за плечо и вдавил в стену, навалившись на меня всей массой. Можетбыть, это был рефлекс, может, он не очень соображал, что делает, только дляменя важным было одно: Гиви только что закрыл меня от пуль своей спиной. Мыстояли, тесно прижавшись друг к другу, и от всей этой пальбы я, видно,окончательно свихнулась, потому что вдруг почувствовала странный восторг и ещечто-то, чего не передашь словами, только ясно было: как бы ни развела насжизнь, я и Гиви никогда не будем врагами. Если сегодня останемся живы, конечно.

Я уткнулась носом в его грудь и улыбалась, хотите верьте —хотите нет.

— Как дела? — шепнул он мне в ухо, и я на полномсерьезе ответила:

— Отлично.

Тут стало тихо так, что уши заложило, стрелять перестали,наверное, боезапас кончился. А потом раздался взрыв. Конечно, я не специалистпо взрывам, но, чтоб понять, чего это так бабахнуло, большого ума не надо. Апотом опять принялись стрелять, правда, в другую сторону.

Тут и Гиви от меня отлепился и тоже стал палить,ориентируясь на вспышки выстрелов, а я сползла на пол и попробовала отгадать,повезло нам или нет. Оказалось, повезло. Стреляли пару минут, потом все стихло:ребятки, что нас по подвалу гоняли, оказались под перекрестным огнем, ну и,конечно, продержались недолго.

Мы с Гиви к тишине прислушивались, пытаясь сообразить, что кчему, тут люк в потолке открылся, и мы услышали Павла:

— Гиви, живой?

— Живой, — ответил Гиви, не скрывая облегчения.

— А Юлька, Юлька с тобой? — голос звучал тревожно.

— Со мной. Здесь она, жива и здорова.

Он протянул мне руку, помогая подняться. Вот так, за руку,мы и пошли из подвала.

Я отряхнулась, по сторонам оглядываясь. Оказалось, что мы настадионе «Динамо», по моим сведениям, он лет пять как закрылся на реконструкцию.

— Как ты нас нашел? — спрашивал Гиви.

— Афганец.

— А этому что надо?

— Поди, разбери.

— Да, чего на свете не бывает, — сказала я изакусила губу, стараясь придать себе задумчивый вид.

Тут Гиви, окончательно придя в себя, стал смотреть на менясо значением, а я на жизнь без оптимизма, вздохнула и стала руку рассматривать,Павел тоже заинтересовался, присвистнул и сказал:

— Надо к врачу. Больно?

— Не знаю. С перепугу не очень.

Мы пошли к машине. Заехали в поликлинику, где знакомаямедсестра наложила мне повязку. Взамен я рассказала ей путаную историю проотдых на природе. А потом в машине вдруг почувствовала, что с меня на этот деньхватит. Сложила куртку Гиви, сунула ее под голову, подтянула ноги к животу имгновенно уснула.

Разбудил меня Павел. По его лицу было ясно, что меняожидает. Я тяжко вздохнула и пошла вслед за остальными в дом, который оказалсячьей-то дачей за высоченным забором. Как люди умудряются отдыхать в такомместе?