После этого женщина как явление растеряла для него ореол загадочности, а общение с прекрасным полом стало чем-то обыденным, бытовым и простым донельзя. Там, где другие тщетно ломали копья, Валерий с невероятной легкостью переходил от светской беседы к легкому флирту, от флирта к действию, перманентно одерживая маленькие мужские победы, в которых чаще всего не было никакой необходимости. Затащить женщину в постель для него стало делом не более сложным, чем пожарить яичницу, и времени занимало немногим больше.

Так было ровно до того момента, как Светлана положила ему руку на колено: «Первый раз?»

То ли атмосфера клуба выбила Валерия из колеи, то ли совершенно неожиданной оказалась изначально перехваченная инициатива, а может, было что-то такое завораживающее в этой женщине, что заставило его растеряться.

– В подобном заведении – в первый. – Голос его прозвучал с хрипотцой. – Необычное место. Слишком фривольное.

– Почему? Тут собрались солидные люди, обсуждают серьезные вопросы. Просто в расслабленной обстановке.

– Боюсь, я бы не смог говорить здесь о чем-то серьезном.

– Это с непривычки. Посмотри на это с другой стороны, котик. Никто же не мешает менеджерам среднего звена обсуждать рабочие вопросы в сауне.

– Ну, это все-таки не сауна.

– Так ведь и мы с тобой выше среднего уровня, котик. Или я в тебе ошиблась?

* * *

Снова появилась официантка, принесла парящий борщ и водку «Белуга» в ледяном запотевшем штофе. Валерий вдохнул исходящий от тарелки аромат и, с резвостью учуявшего дичь спаниеля схватившись за штоф, принялся разливать водку.

– Конечно, она подошла ко мне не случайно. Она оказалась администратором этого клуба. И, конечно, она видела меня насквозь. Насмотрелась на таких, как я. – Валерий поднял рюмку, салютуя, и, не чокаясь, выпил одним глотком. Выдохнул, выдержал паузу и неспешно принялся заедать горячим борщом.

Я давно заметил, многие русские испытывают невероятное наслаждение от заедания водки горячим супом. Увы, это удовольствие мне недоступно. За немалое время, что прожил в России, я так и не понял, в чем тут прелесть.

Валерий оторвался от борща и подмигнул мне:

– Но я все-таки смог ее удивить.

Чем именно Валерий «смог удивить» Светлану, я из его рассказа так и не уяснил. Мне кажется, он и сам этого до конца не понимал. Но факт остается фактом: из клуба они ушли вместе. Утром, после закрытия. Уже давно покинул заведение приятель Валерия, уже разошлись клиенты, уже включили обычное освещение, и уборщица, лишенная даже намека на загадочность, погромыхивая ведром, смывала следы прошедшей ночи.

Валерий сделал несколько звонков, наврав, что срочно улетел в командировку, отменил все встречи и поехал к ней.

Такого феерического романа у него не было со времен той самой первой любви, печальный финал которой превратил юношу в ловеласа. Светлана была бесподобной женщиной. Идеальной во всем. Она ничего не требовала. Ее вкусы совпадали со вкусами Валерия, ее манера себя подавать не просто импонировала ему, но всякий раз заставляла испытывать тихое восхищение. И в постели… Господи, что она вытворяла в постели!

Но самое главное – она поняла его амбиции и увидела в нем потенциал: «Хочешь быть великим, котик? Хочешь смотреть на всех сверху вниз? Я познакомлю тебя с нужными людьми». А она знала многих «нужных людей» в самых разных областях. Не просто знала, они были клиентами заведения, где она правила бал.

Не прошло и недели, как Валерия представили и рекомендовали тем, кто как раз нуждался в таком вот «Валерии». За этими людьми стояли деньги и перспективы, за ними было будущее – его будущее. И он никогда бы не приблизился к этому будущему, если бы не Светлана.

В считаные дни она стала для него всем: любовницей, менеджером, соратником. Она была слишком идеальна. Если бы дьявол пришел на землю, чтобы искусить Валерия, он должен был явиться в образе Светланы.

– Ты с ней поссорился? – попытался угадать я, когда Валерий снова замолчал и уткнулся в пустую рюмку, что вертел в руке.

– Нет.

– Тогда что? Что она от тебя потребовала?

– Она ничего не требует, – мрачно ухмыльнулся Валерий и поставил рюмку на стол.

Он разлил остатки «Белуги» и поднял стопку. Звякнуло. Только теперь я заметил обручальное кольцо у него на безымянном пальце.

– Ты женат?

– В том-то и дело, Нильс. В том-то и беда.

Валерий криво усмехнулся и выпил. Хрустнул маринованным корнишоном. И полез в карман за бумажником. Я хотел было запротестовать, подумав, что он решил оплатить чек, в конце концов, это я пригласил его обедать, но Валерий достал из бумажника не деньги. На стол передо мной легла бумажная фотография. В век цифровых технологий от этой фотокарточки в бумажнике веяло какой-то ретроромантикой.

– Мы с Наташкой пятнадцать лет в счастливом браке, – прокомментировал фото Валерий. Он говорил таким голосом, будто воткнул себе в ногу нож и теперь медленно проворачивал его в ране. – Четверо детей. Старшей дочке уже четырнадцать, младшему мужичку – три. Мы с Натальей вот так… – он красноречиво сцепил руки в замок, – пятнадцать лет. Веришь, я ей не изменял ни разу. Не, ну были инциденты, но по борделям же все ходят. Это не считается.

Я не стал спорить. Хотя сам по борделям никогда не ходил и, честно говоря, разницы между сексом за деньги и бесплатным сексом на стороне не видел. Во всяком случае, с точки зрения семьи. Если ты в браке, то секс не с женой – это уже измена. Но Валерий говорил с такой искренней уверенностью, что спорить показалось бессмысленным.

– Ни разу не изменял, – повторил он, – пока Светлану не встретил. Ты ведь умный мужик, иностранец. Скажи мне, Хаген… Скажи – что мне делать?

Что я мог на это ответить? Рассказать, что у меня нет четверых детей, но жена лежит на сохранении и что за нее и будущего малыша я отдам все?

Я посмотрел на часы:

– Самое лучшее, что можно сделать сейчас, – это поехать домой и лечь спать.

Валерий нетрезво покосился на меня и дурашливо протянул:

– Не-е-ет, теперь ты от меня так просто не отделаешься!

И он оказался прав. Слово за слово – и мы, как говаривал недоброй памяти Дмитрий, «зацепились языками». И в конечном итоге мы набрались до свинского состояния. Зачем? Не знаю. Нужна была разрядка, и алкоголь показался выходом. Видимо, это было необходимо нам обоим. Валерий страдал из-за своей женщины-вамп, которая, словно Мефистофель, предлагала исполнение всех желаний, но забирала взамен что-то человеческое. Я расстраивался из-за Ариты и, вероятно, тоже устал от переживаний, которыми не с кем было поделиться.

Моя жена, занимавшаяся когда-то психологией, назвала бы это «синдромом вагонного попутчика». Я не столь сведущ в психологии, потому предполагаю, что после истории с Дмитрием мне просто не хватало товарища, с которым можно пооткровенничать. Товарища не в далекой Дании, а здесь, в России.