Она словно делила город на две части. С нашей стороны были дома, дороги, летающие платформы и «Шторм», увешанный светящимися профайлами. За набережной была только вода… черная, бурлящая, отражающая огни странного великолепия этого мира.

Река, заваленная мусором, настолько грязная, что страшно было даже всматриваться в ее черные глубины. А дальше, насколько хватало взгляда, я сумела различить одноэтажные серые постройки.

– «Изнанка Шторма» – так она называется, – сказал старик.

– Это ж экологическая катастрофа. Они тут психи? Им даже улететь с планеты не на чем, если она совсем сдохнет… – Александр, судя по всему, хоть и повидал за время работы немало, справиться с шоком тоже не смог.

– Они об этом не думают, Ваше Высочество. Они обеспокоены рейтингами и охватом подписчиков на свои профайлы. Все, что не вписывается в идеальную картину, безжалостно выбрасывается. Мусор. Отходы. Тела умерших.

– Но ведь это кто-то построил. – Я показала на одноэтажные бараки. – Мы не видели роботов, значит, они все же что-то производят.

– Да, если ваш рейтинг войдет в светлую зону, то вас принудительно отправят на работы в изнанке. Вот, вам тоже такие нужны, иначе первый же страж «Шторма» вас остановит.

Мы получили по металлическому, удивительно легкому шару.

– Профайлы в «Шторме» я для вас создал. Мы дойдем до конца реки, и там вы активируете коннекторы с сетью. С того момента, как вы это сделаете, везде, в любом месте под «Штормом» вы будете на виду. Каждый профайл транслируется в сеть, и любой пользователь может увидеть вашу жизнь. За вами могут наблюдать тысячи и сотни, поэтому очень внимательно относитесь к тому, что делаете, как выглядите и как себя ведете. Если рейтинг вашего профайла в темной зоне – значит, все в порядке. В серой – рейтинг нейтрален. В светлой… постарайтесь не доводить до этого, потому что едва рейтинг опускается до критической отметки, вас мгновенно отправляют на изнанку.

Я инстинктивно сжала руку Александра – испугалась. От одного взгляда на эту изнанку становилось плохо. Жуткое место, жуткий мир, и даже старик, с его странной любовью к этому месту, – жуткий.

– До корабля далеко?

– Он под водой, в двухстах километрах отсюда. Возьмете платформу и выйдете за пределы города. Там сядете и долетите по карте. Ключ-доступ у вас есть, вытащите корабль и сразу взлетайте. У вас на все будет несколько минут, потому что если кто-то в «Шторме» заметит, что вы делаете, он растрезвонит об этом на всю сеть и уже через пару минут стражи вас найдут.

– Милая планета, – пробормотала я. – Дружелюбная.

– Они неплохие. Но нельзя недооценивать силу окружающей среды. Если бы вы родились под «Штормом», а до вас – родители, а до них – еще несколько поколений, то падение рейтинга и вас приводило бы в ужас.

– Оно и сейчас меня туда приводит.

Я старалась держаться как можно дальше от края набережной. Хлипкие низкие перила не вызывали доверия. Это был тот самый момент, когда стоило забыть о гордости и позволить Александру делать то, что он считает нужным. Ибо его, в отличие от меня, мир не сказать чтобы пугал. Шокировал и вряд ли нравился, но не пугал.

Наконец жуткая набережная кончилась, и мы вошли в ангар, заваленный платформами. Они были намного больше тех, что встречались в городе. Явно рассчитанные на то, чтобы человек сидел. Старик переключил что-то на своем коннекторе, а затем из груды металлолома в самом углу вылетела потертая и старая платформа.

– Я давно ею не пользовался, – извиняющимся голосом проговорил старик.

– Ничего. Нам нужно как можно скорее убраться отсюда. У охотника нет информации, которую вы нам дали, так что есть шанс на то, что все получится быстро и безболезненно.

При этих словах я ощутила такое совершенно женское, смутное, иррациональное беспокойство. Словно случился короткий выброс адреналина, в груди разлилась тревога.

– Мне не очень нравится идея регистрироваться в «Шторме», – сказал Александр. – Можно обойтись без этого?

– Тогда вас поймают намного быстрее. В городе слишком много камер и считывателей. А платформа управляется только с помощью коннектора. Но вам не о чем волноваться, Ваше Высочество. В «Шторме» миллиарды профайлов. На ваши наткнется пара человек и вряд ли обратит внимание.

– А язык? – влезла я. – Мы ведь не знаем их языка. Они не заподозрят неладное, если услышат нашу речь?

– Это ведь огромный мир, леди. Вы пробудете недостаточно долго, чтобы вызвать подозрения, вас просто примут за иностранцев. Но постарайтесь, разумеется, вести себя неприметно. Здесь я вас покину, дальние переходы уже давно мне не по силам. Желаю удачи, Ваше Высочество.

– Спасибо за помощь, – кивнул Александр.

Чтобы нести платформу, не понадобилось никаких усилий: она зависла в полуметре над землей, и нам оставалось лишь направлять ее, для чего в конструкции была предусмотрена специальная ручка. Мы шли через город, я старалась не слишком удивленно все рассматривать, а Александр крутил в руке коннектор. К слову, так делали почти все, так что мы и правда ничем не выделялись в толпе народа.

При нажатии на неприметную и почти неосязаемую кнопку высвечивался «Индекс Шторма» – рейтинг, о котором говорил наш провожатый. Разумеется, в мире, который не знал о существовании Земли и других планет, пользовались совершенно иными цифрами и обозначениями. Так что подсказки о цветовом смысле рейтинга оказались полезными. Оба наших рейтинга состояли из одного символа, но символ этот был темно-синим, а значит, положительным.

Хотя откуда у меня положительный рейтинг? Прикид, что ли, оценили?

К постоянному грозовому облаку над головой оказалось не так-то просто привыкнуть. Интересно, почему шторм? Почему они выбрали такую визуализацию своей сети?

Я задала этот вопрос Александру, и он, чуть подумав, ответил так:

– Знаешь, Брилли, я не верю в чудеса и волшебные миры. Если в небе над планетой летит дракон – значит, ему предшествовали миллионы лет эволюции всяких ящерок. Если у дгнарнов есть телепатия, значит, они развивали эту способность на протяжении тысяч поколений. Поэтому поверить в то, что однажды все в мире вдруг поехали крышей и зациклились на рейтинге, я не могу. Это выгодно тем, кто управляет «Штормом». А кто-то им управляет, потому что сама такая система не организуется никогда. И форма «Шторма» тоже выбрана не случайно. Я не спец в психологии, но давно известно, что звезды и космические явления – даже банальный метеоритный дождь – вызывают в людях любопытство, желание узнать, что там, за облаками. Если небо закрыто, таких желаний меньше. Посмотри вокруг – здесь все сделано для того, чтобы они не отвлекались от рейтингов и профайлов. Это не хаотичный мир, а тщательно выверенный. И где-то в сердце этого мира, в месте, откуда питается «Шторм», есть люди, которых можно назвать здешними хозяевами.

– Хозяевам плевать, что бежать с планеты некуда, если все здесь завалится мусором?