В 50-х годах, во время прокладки тоннеля метро, на участке будущих станций «Электросила» — «Парк Победы» произошел взрыв сжиженного газа. По счастливой случайности обошлось без больших человеческих жертв. Пострадало всего два человека. Откатчика Бушмакина придавило отброшенной вагонеткой, а проходчика Каныгина разнесло вдрызг. От него обнаружили каску и кирзовый сапог — все, что осталось от несчастного метростроевца. Возможно, осталось что-нибудь еще, просто плохо искали, но кто ж теперь скажет? Давно это было. Вот только с этого все и началось.

Первыми о странных делах заговорили машинисты ночных смен. Случалось, что яркий свет фар идущего поезда внезапно выхватывал из темноты перегона фигуру бредущего человека. Иногда та же фигура неожиданно появлялась на рельсах, но после экстренного торможения испуганный машинист мог наблюдать лишь гулкий, пустынный тоннель. Следом за машинистами о своих встречах с ночным скитальцем заговорили и в других службах метрополитена.

Руководство отреагировало оперативно. В один из дней метрополитен был прочесан вдоль и поперек крупными силами милиции и курсантами военных училищ. Однако никого из посторонних в метро обнаружено не было. Правда, многие из участников поиска слышали в районе станции «Площадь Восстания» жуткий хохот, многократно усиленный эхом тоннеля.

А затем в метрополитене резко увеличилось количество несчастных случаев, происходивших в вечерние и ночные часы. То кто-нибудь из пассажиров падал с платформы на рельсы, то кубарем катился с эскалатора. На станции «Гостиный двор» с совершенно пустой чудо-лестницы сверзился известный академик. Внизу ученый нашел в себе силы возмущенно вскричать:

— Товарищи, меня спихнул с эскалатора какой-то ужасный работяга!

На что тетка из будки резонно заметила:

— Эх, милай, у нас еще и не такое бывает!

С этого момента в метрополитене началась настоящая охота за неким «ужасным работягой», которого, перед тем как быть сброшенными с платформы или эскалатора, успевали заметить рядом с собой отдельные из пострадавших. По их словам выходило, что некто в замызганной робе появлялся внезапно, словно из воздуха. Вид его был потрясающе кошмарен и предельно отвратителен.

— Не человек, а прямо монстр какой-то! — говорили пострадавшие и обращали внимание на одну и ту же зловещую деталь: потухшие, мертвые глаза этого некто.

Десятки оперативников в штатском заполнили подземные дворцы метро. Но все милицейские уловки и ухищрения оказались бессильны. «Ужасный работяга» продолжал творить свое черное дело, оставаясь при этом абсолютно неуловимым. Пару раз оперативным работникам удавалось заметить между арок «Технологического института» сутулую фигуру в брезентовой робе. Но в обоих случаях милиционеры поймали пустоту. Работяга исчезал самым непостижимым образом, будто испаряясь.

И тогда в метрополитене прозвучало короткое, страшное слово: «Каныгин!» Слухи о злом призраке метростроевца возникали в низовых структурах работников метро, но очень скоро достигали верхов. Возмущению руководства не было предела, тем более что из-за слухов ряд монтажно-слесарных бригад отказались выходить на работу в ночную смену. Для восстановления спокойствия были приняты соответствующие меры: кое-кто схлопотал по строгому выговору, другие остались без премиальных, уборщица Папертьева, как наиболее злостная распространительница слухов, уволена вообще, а из Общества знаний приглашен лектор Блейман с лекцией на тему: «Советский человек — человек без предрассудков».

С середины 60-х в метро стало спокойно. Конечно, несчастные случаи происходили, но только отныне в них перестал фигурировать некто с мертвым взглядом, одетый в рабочую робу.

Так продолжалось довольно длительное время, конкретно до октября 1997 года. Свидетели утверждают, что женщина-бомж, одна из погибших в том месяце, упала под колеса приближающегося поезда из-за того, что панически бросилась бежать от какого-то мужчины. По словам все тех же свидетелей, вид этот мужчина имел далеко не респектабельный. Даже больше сказать: крайне отталкивающий вид имела та не установленная личность! Тоже бомж? Как знать, как знать…

— Похоже, опять гад Каныгин откуда-то выполз, — так прокомментировал трагедии в метро один старый машинист из депо «Купчино».

Словом, пассажирам петербургского метрополитена следует быть предельно внимательными и осторожными. В противном случае кто может поручиться, что в следующий раз именно на вас не остановит свой выбор злобный призрак погибшего метростроевца?

В Кировском районе Санкт-Петербурга есть парк под названием Екатерингоф. Среди петербуржцев он не пользуется широкой популярностью, поскольку расположен практически в промышленной зоне и ограничен с одной стороны рекой Екатерингофкой, с другой — Бумажным каналом, а с третьей — речкой со звучным названием Таракановка.

Конечно, находятся патриоты, которые души не чают в Екатерингофе, считая его лучшим парком города. И спорить с ними небезопасно, могут побить. Ну и, кроме того, этот парк служит весьма привлекательным местом для местных алкоголиков и бомжей.

Но в последнее время Екатерингоф опустел. Разбежались патриоты и асоциальные типы. Редкий человек теперь отважится прогуляться по его аллеям, особенно в темное время суток. А виной тому стали необъяснимые и страшные явления, происходящие в парке с осени 2004 года…

Первым свидетелем этих явлений оказался гражданин Хлебодухов по прозвищу Дух, известный в Кировском районе как алкоголик и дебошир. В тот день, в середине сентября, когда все и началось, он, по своему обыкновению, «раздавил» в парке бутылку водки, «отлакировал» пивом и уснул под кустом на берегу безымянного пруда.

Вечерело, когда алкоголик проснулся. Закатные лучи солнца скупо пробивались сквозь опадающие кроны деревьев, медленно сгущался сумрак, а над прудом поднимались клочья седого тумана. В этот момент внимание Хлебодухова привлек плеск воды. Он приподнялся на своем «ложе» и увидел стоящую на берегу человеческую фигуру. Туман скрадывал ее очертания, делал их неясными и расплывчатыми. Однако Хлебодухов сумел рассмотреть, что стоящий одет в какой-то темный плащ с накинутым капюшоном, который практически полностью скрывает его лицо. «Бомж, бутылки из воды достает», — решил Хлебодухов и грубо обратился к незнакомцу:

— Эй, киря, закурить есть?

Казалось, что «киря» только этого и ожидал. Услышав человеческий голос, он, распространяя тяжелый, тлетворный запах, быстро направился в ту сторону, откуда тот прозвучал. «Ну, точно бомжара, козел тухлый», — скривился Хлебодухов.

Между тем незнакомец приблизился и попытался схватить алкоголика за горло.

— Ты что делаешь, бык цветной! Тебе что, в рог давно не давали?! — заорал возмущенный Хлебодухов.

Но незнакомец, не обращая внимания на вопли, продолжал молча тянуть к нему свои руки. И только тут алкоголик отчетливо увидел, что плащ незнакомца насквозь мокрый, покрытый разводьями желтой глины и тиной. Но безумный ужас Хлебодухов испытал от иного — руки, тянувшиеся к нему, были явно не человеческими! Сквозь распадавшуюся плоть на них проступали тронутые тленом желтые кости…