— Домой. К маме и папе. Они, между прочим, беспокоятся.Я хотел быть охранником, а не ковбоем. Всего доброго. — Серега,прихрамывая, направился к остановке троллейбуса.

— Вернись, дурак! — рявкнул Денис. Серегаобернулся:

— Если тебе, братишка, нравится изображать Ван Дамма,ради бога. А я сыт по горло. Общий привет джентльменам удачи и леди тоже.

— Твой брат — умный парень, — заметила я.

— Пошел к черту! — крикнул Денис. Серега, необорачиваясь, сделал ручкой.

— Ряды редеют, — хохотнула Люська. — У насопять по шестьдесят «лимонов» на брата. Кутнем, ребятки?

— Куда прикажете, мадам? — веселилсяРавиль. — В китайский ресторан?

— Ну уж нет, собак жрать за свои-то деньги? Веди напервый этаж, и чтоб все по высшему разряду.

Мы заняли столик возле огромного окна, Люська уткнулась вменю, посверкивая глазками.

— Эй, нехристь, — сказала она. — Твоя идея,ты и платишь. У меня на нервной почве аппетит зверский.

— Не сомневаюсь, мадам, вашему роскошному организмунеобходима поддержка.

— Слышишь, как он меня? — хмыкнула Люська. —А чего это ты в нашем городе ошиваешься? Такой здоровый мужик, ехал бы в Чечню,помог бы правоверным, неприятности у них.

— Побойтесь бога, мадам. Я ем свинину, водку пью,приветствую эмансипацию, какой же я после этого мусульманин?

— Ни то ни се хуже всего, — со вздохом заметилаЛюська. Заказ она сделала и на несколько минут утихла. Денис сидел хмурый,здравомыслие брата его явно взволновало. Люська грозно оглядела зал.

— И мужиков-то путных нет. А ведь потянет, как водкивыпью. Ох, горе горькое. Брат твой подлец, — без перехода заметила онаДенису.

— Заткнись, — огрызнулся он.

— Да бог с ним. Равиль услужит. Услужишь ли? Человек тывосточный, темпераментом бог, поди, не обидел. Чего рожу-то кривишь? Не бойся,не трону. Я вашего брата на дух не выношу.

— Чем же мы вас так прогневили?

— Как чем? — удивилась Люська. — А кто нашгород штурмом брал? Жуткий погром учинили, я слышала. Хороший был город, мненравился. Опять же два века в кабале держали, что-то это значит?

— Мадам, они были не правы, — серьезно сказалРавиль.

— Издеваешься? А моя генетическая память? Что с нейделать прикажешь?

Равиль сунул в рот бутерброд с икрой и заметил, глядя наЛюську смеющимися глазами:

— Генетическая память вещь серьезная. Возможно, именноваша уважаемая прабабка открыла объятия моему прадеду, что и задержало его вэтом городишке ровно на восемь веков.

— Оставь покойницу, — грозно сказалаЛюська. — Женщины нашего рода всегда отличались хорошим вкусом.

— Образчик вашего хорошего вкуса я недавно видел,воняло от него, не приведи господи, — сказал Равиль, запихивая в ротвторой бутерброд.

— И здесь нехристь. У нас о покойнике плохо не говорят.

— Ладно, — встряла я. — Будем считать, что снациональной враждой мы покончили. Может, теперь поужинаем спокойно?

Оба заткнулись, что дало мне возможность есть в тишине. Елая с аппетитом и по сторонам поглядывала. За соседним столом появилась оченьзабавная троица: сокрушительно красивый блондин и две дамы неопределенноговозраста, которые, несмотря на слой штукатурки, упорно тянули на его маму.Наряды были чересчур крикливы, а бриллианты слишком большие, чтобы выглядетьнастоящими. Блондин задержал на мне взгляд и победно улыбнулся. Предполагалось,что я упаду со стула. На стуле я удержалась и послала в ответ лучшую из своихулыбок. Равиль обернулся, посмотрел на блондина и хохотнул:

— Девочка, зачем тебе этот павлин?

— А хвост красивый, — встряла Люська. —Пригреть его, что ли?

— Мадам, он стоит денег. Приберегите свой пыл кокончанию предприятия, я покажу вам место, где таких, как он, продают на вес.

Тут грохотнула музыка, дамы за соседним столом поднялись и,хихикая, направились к выходу, надо полагать, в дамскую комнату, а шикарныйблондин возник рядом со мной.

— Вы позволите? — вкрадчиво спросил он, элегантнопоклонившись, при этом здорово смахивал на офицера английского королевскогофлота. В кино по крайней мере.

— Я не танцую, — изогнувшись со всей возможнойграциозностью, ответила я.

— А ты меня пригласи, сынок, — громыхнула Люська.

— С удовольствием, — сказал блондин, показав вулыбке все свои зубы. Было их много: представляю, как расстроилась Люська. Онипроплыли к эстраде, сопровождаемые завистливыми взглядами. Что ни говори, асмотрелись они очень неплохо.

— Ты в самом деле не танцуешь, девочка? — спросилРавиль.

— Слушай, — зло сказал Денис. — Она тебе недевочка, у нее имя есть, это во-первых…

— А во-вторых?

— То же самое во-вторых, в-третьих и в-пятых.

— Так ты в самом деле не танцуешь, девочка?

— Я ведь говорила, что одета не для вечернего коктейля.

— Ерунда. Ты же знаешь, что выглядишь потрясающе. Здесьнет женщины, которая бы могла сравниться с тобой.

— Ты заткнешься? — спросил Денис, с трудомсдерживаясь. Я взяла его за руку.

— Я танцую только с теми, кто мне нравится.

— Со мной?

— С тобой — нет.

— Жаль. Может быть, ты передумаешь? Люська вернулась,блестя глазами-вишнями, мощный бюст взволнованно колыхался.

— Чудный вечер, — пророкотала она. Равиль фыркнули уткнулся в тарелку. Свою я отодвинула.

— Не знаю, как вы, а я наелась. Вполне готова исчезнутьотсюда.

— Кто-то хотел поговорить о деле, — заметил Денис.

— Забудь, — улыбнулся Равиль. — Чудный вечер,как заметила мадам, хорошая еда, отличное вино, две красивые женщины. Что ещенужно мужчине?

— Только что из-под обстрела, — съязвила Люська.

— Правильно, мадам. Побывав совсем рядом с вечностью,не грех немного расслабиться.

— Нехристь правильно говорит, — кивнулаЛюська. — К черту неприятности. Гулять так гулять.