статуса, которым они обладают в реальной, офлайновой жизни. Онлайн-платформы становятся для таких людей хранилищами огромных запасов статуса, неизмеримо ценным ресурсом, и они испытывают ужас от одной мысли о том, чтобы от него отказаться. Чтобы сохранить то, что есть, и заработать больше, они должны продолжать играть – снова и снова тянуть за рычаг игрового автомата.

Даже в 2003 году Фогг знал о темной власти своей теории. Во все его курсы, статьи и обучающие программы были тонко вплетены сообщения об этических аспектах его предложений. Возможно, он и был искренним, но сейчас, в ретроспективе, эти предупреждения выглядят как попытка выдать муравьеду муравьев и сказать: «Только не ешь!» Однако с технологиями, которые преподавал и появление которых вдохновлял Фогг, часто были связаны и менее осторожные заявления. Бывший вице-президент Facebook Чамат Палихапития, отвечавший за рост числа пользователей, однажды сказал, что целью сайта было «психологическими методами вычислить, как можно быстрее вами манипулировать».

Глобальный расцвет социальных сетей – одно из главных событий нашего времени в жизни общества. Если рассматривать состояние человечества с традиционной точки зрения, смысла в этом примерно столько же, сколько в очень быстром беге. Так в чем же дело? Зачем заморачиваться выкладыванием в интернет фото своих загорелых коленок? Спорить с незнакомцами из-за всяких мелких разногласий по вопросам, которые никак на нас не влияют? Какая бесполезная трата времени! Но если воспринимать самих себя не как героев, выполняющих миссии, а как биологические машины, созданные, чтобы играть в символические статусные игры, где бы мы ни находились, успех социальных сетей не просто имеет смысл. Он кажется неизбежным.

11. Изъян

Хеппи-энда не будет. Это плохая новость. Но в жизни мы этого не чувствуем. Быть живым и психически здоровым значит верить нарративу сознания, который утверждает, что, одержав одну конкретную победу, одолев эту вершину, мы будем наконец довольны. Обретем мир, счастье и блаженный покой. Увы, это заблуждение. Нам не суждено до них добраться, так как мы соревнуемся за статус. А со статусом есть одна проблема: сколько бы мы ни выигрывали, этого всегда мало. Мы всегда хотим большего. Таков изъян человеческой природы, заставляющий нас продолжать игру.

Взять, к примеру, Пола Маккартни. Как бывший участник The Beatles он прожил жизнь, ежедневно вдыхая статус. Помешанные на кумире фанаты, восхищение противоположного пола, пожизненная репутация гения, нескончаемое благополучие – вряд ли кто-либо в современной истории может похвастаться тем же, что и он. И все же его задело, что на конвертах пластинок авторами песен, в написании которых он принимал участие, значатся «Леннон – Маккартни».

Сначала шел Леннон.

Почему Леннон должен быть впереди? Разве это справедливо? Это не казалось чем-то значимым, когда два репетирующих в спальне подростка договорились писать именно так, независимо от того, кто из них что сочинил. Но теперь по какой-то причине это стало важным. И у Маккартни созрел план. Во всех случаях, когда заключенные с ним контракты предполагали свободу маневра, он менял порядок имен, ставя Леннона на второе место. В 1976 году вышел концертный альбом Wings Over America, куда вошли пять песен Beatles. Они были подписаны «Маккартни – Леннон». Затем, перед выходом в 1995 году альбома Anthology с коллекцией величайших хитов группы, он поинтересовался, можно ли указать имя Леннона вторым рядом с песней «Yesterday», которую Маккартни написал один. Йоко Оно ответила отказом.

В ноябре 2002 года Маккартни выпустил еще один концертный альбом, Back in the U.S., в который вошли 19 песен Beatles. И Маккартни переставил имена во всех записях об авторстве. Рядом с каждой песней. Йоко Оно не собиралась это терпеть. Она поручила своему юристу опубликовать заявление, в котором действия Маккартни были названы «смехотворными, абсурдными и мелочными». Затем, явно сама не чуждаясь смехотворного, абсурдного и мелочного поведения, Йоко удалила имя Маккартни из сведений об авторах самой знаменитой песни Plastic Ono Band – «Give Peace a Chance», куда Леннон включил Пола в свое время в благодарность за помощь с другими композициями. Только в 2003 году Оно и Маккартни заключили перемирие. Но даже в 2015-м Пол все еще ворчал по поводу этой истории.

У Пола Маккартни репутация порядочного человека, которого удивительным образом не испортила жизнь среди музыкальной элиты. Что не помешало ему заняться перетасовкой фамилий. Видимо, в нем до сих пор живо это страстное желание, внутреннее напряжение, зов крови. Похоже, этот изъян – часть человеческой природы. Профессор-социолог Сесилия Риджуэй описывает эксперименты, проведенные с целью установить, в какой момент стабилизируется однажды приобретенная потребность в статусе. «Нет такой точки, – пишет она, – в которой мы перестаем желать еще более высокого статуса». Исследователи считают одной из причин, почему стремление к статусу «никогда не удовлетворяется до конца», тот факт, что «человек не может овладеть статусом раз и навсегда. Поскольку речь идет об оценке, которую дают ему другие люди, статус всегда, по крайней мере теоретически, можно отобрать». Поэтому мы продолжаем хотеть большего. Все большего и большего.

Можно заметить схожий изъян и в нашем отношении к деньгам, этому яркому символу, который мы часто используем, чтобы измерить статус. Неважно, сколько мы зарабатываем, дефект статусной игры заставляет нас хотеть еще больше. И убеждать себя, что мы этого достойны. В ходе одного из исследований, где участвовали больше 70 тысяч человек, обнаружилось: почти две трети респондентов со среднерыночным доходом считают, что им недоплачивают, и только 6 % думают, что имеют более чем достаточно. Группа под руководством психолога профессора Майкла Нортона опросила более двух тысяч человек, состояние которых начиналось от миллиона долларов и заканчивалось куда большими суммами. Их попросили оценить свой уровень удовлетворенности жизнью по десятибалльной шкале, а затем сказать, сколько денег им нужно, чтобы почувствовать себя абсолютно счастливыми. «Во всех точках кривой дохода – благополучия, – писал Нортон, – почти все отвечали, что денег нужно в два или в три раза больше».

Чтобы почувствовать себя абсолютно счастливыми. Но они не станут абсолютно счастливыми. В этом и есть изъян. Он – часть сплетенной нами иллюзии реальности. Он сообщает нам о существовании цели. Но мы никогда не перестанем хотеть большего. И хотя у нас бывают приступы синдрома самозванца, когда мы чувствуем себя не в своей тарелке, в конечном итоге мы очень хорошо воспринимаем любую перспективу повышения статуса. Это верно и для представителей элиты, находящихся на самом верху в своих играх. Они принимают статус и привыкают к нему, акклиматизируясь к мириадам способов его измерить: деньгам, власти, влиянию, лести, одежде, драгоценностям, транспортным