– Отправляйся назад, в холодильник, – сказал ему Дальтон, нажимая кнопку.

Казалось, снизу защелкали металлические паучьи жвала. Бладшот почувствовал, как в стали столешницы отворяются щели. Повсюду вокруг него над столом поднялись острые лезвия. Стол превратился в дьявольское сочетание средневекового орудия пыток с технологиями века автоматики. Лезвия с механической точностью рассекли все его главные артерии; наружу свободно, легко, необычайно быстро, словно бы подгоняемая миллиардами нанитов, кишащих в кровеносной системе, хлынула кровь.

Бладшот чувствовал, как драгоценная жидкость покидает тело. Чувствовал, как умирает: казалось, смерть поднимается снизу вверх, точно ледяная вода, и вот-вот поглотит, скроет его целиком. Страх миновал, уступив место бессильной ярости. Воющий берсерк, запертый в неподвижной, безмолвной клетке собственной плоти, смотрел он, как с потолка опускается автоматическая рука. Рука заканчивалась двумя дюжинами игл, собранных в плотный пучок, и выглядела, точно жало смертоносного механического насекомого. Иглы нависли над шрамом посреди груди. Пучок жал идеально совпадал с алым кругом по размеру и форме.

Мышцы челюстей дрогнули, напряглись, но нет: попытка закричать завершилась ничем.

Острия игл вошли в тело.

Веки Бладшота затрепетали, будто бы в фазе быстрого сна.

Шрам замерцал, озарив все вокруг алым светом.

Миг – и Рэй Гаррисон умер вновь.

Хартинг наблюдал за происходящим в палате воскрешения, сидя за главным монитором центра управления медицинским комплексом. Автоматическая рука на экране поднялась к потолку, и Дальтон прикончил свой протеиновый коктейль. Этому Хартинг не уставал удивляться: отчего данная фаза Бладшотова цикла доставляет Дальтону такое удовольствие? С другой стороны, ознакомившись с отчетом о состоянии психики бывшего «котика», он заподозрил, что Дальтон получил ментальную травму задолго до того, как остался без ног.

Стены литого бетона придавали центру управления медицинским комплексом тот же сдержанный, деловой вид, каким отличались все прочие помещения «RST». Множество техников наблюдали за показателями жизнедеятельности Бладшота (большинство кривых на мониторах выровнялись), а также за количеством нанитов и, наконец, реконструкцией памяти.

Сквозь застекленную полосу посреди пола центра управления комплексом, сквозь односторонние зеркала в потолке палаты воскрешения, Хартинг взглянул на Бладшота, распростертого на холодной стальной столешнице. Отсюда, сверху, он мог разглядеть и стойки со сложной вампирической аппаратурой, только что высосавшей из Бладшота насыщенную нанитами кровь.

Хартинг знал, что Кей Ти намеренно избегает смотреть сквозь прозрачный пол вниз. Казалось, ее старания скрыть реакцию на еще одну неизбежную смерть Бладшота он чувствует кожей.

– Начинайте процедуру, – велел Хартинг четверке лабораторных техников у рабочих станций.

Кей Ти развернулась и двинулась к выходу, но Хартинг схватил ее за плечо механической рукой и удержал. Он сознавал, что стоящий у двери в полной неподвижности Тиббс (вернее, аппаратура бывшего снайпера) видит все. К Кей Ти он даже не повернулся.

– Значит, «запомни меня»? – будто ни в чем не бывало, позволив себе проявить лишь малую долю накопленного раздражения, спросил он. – Чего именно вы добиваетесь?

Не в первый, не в первый раз он пожалел о том, что процесс не полностью автоматизирован. Весь человеческий аспект операции, наподобие манипуляции Бладшотом, чтобы склонить его к выполнению требований хозяев, был так утомительно нуден…

– Какая, в конце концов, разница? Вы ведь стираете ему память, – ответила Кей Ти. И не без колебаний добавила: – Снова и снова.

– Я тревожусь не о нем, а о вас, – пояснил Хартинг, разворачиваясь в кресле лицом к девушке, посвящая ей все внимание и по-прежнему не выпуская ее руки. – Все, что мы здесь делаем, делается не просто так.

– Сценарий я знаю, – сказала Кей Ти. В ее голосе явственно слышалось недовольство.

– Вот его и придерживайтесь. Тренировка, ночной кошмар, алкоголь… вы же знаете: если хоть один пункт пропустить, все насмарку.

В конце концов, не из чистого же злодейства программа психологического манипулирования разработана!

– То, что вы с ним проделываете, несправедливо, – объявила Кей Ти.

Хартинг моргнул. Моргнул, попытался представить себе, какое, с ее точки зрения, отношение к их работе может иметь столь абстрактная концепция, как «справедливость», и позволил себе выразить толику неудовольствия, крепче сжав механическими пальцами ее руку. Кей Ти это наверняка почувствовала, однако виду не подала.

– Если вам не нравится работа, вас здесь никто не держит. Можете уходить, когда пожелаете, – сказал он.

Кей Ти опустила взгляд на его протез. Хартинг разжал пальцы. Свою мысль он выразил – лучше некуда.

– Вы же знаете, что я целиком в вашей власти, – начала Кей Ти.

Разумеется, она была права. Разумеется, его власть над ней была абсолютной, вот только Кей Ти, хоть и произнесла эти слова, либо не вполне сознавала их смысл, либо сей факт ее более не волновал. Иначе она бы так себя не вела. Интересно, сколь далеко придется зайти, чтобы она уяснила себе истинное положение дел?

– Как только я выйду за двери, я перестану дышать.

– Таков уговор, с которым вы согласились! Выбор вы сделали сами.

Терпение Хартинга начало истощаться. «Отчего люди просто не делают, что им велят?»

Кей Ти взглянула вниз, на обескровленный труп Бладшота. Кое-какую деятельность мозга приборы еще регистрировали. Модифицированные трансфузионные автоматы втягивали в себя остатки его крови. Алая жидкость, струившаяся по пластиковым трубкам, поблескивала в свете ламп, точно ртуть.

– Он тоже заслуживает права на выбор, – негромко сказала Кей Ти. – Вот тут вы в его карман руку и запускаете.

Но Хартинг больше не смотрел в ее сторону. Он снова взялся за диагностику нанитов. Он проверял, насколько серьезно Бладшот потрепал их на этот раз. Проблемы, касающиеся человеческого ресурса, ему до смерти надоели. Техника – вот что самое важное! Сначала военное применение, затем – медицинское, затем – массовое производство… возможности неисчерпаемы. При помощи нанотехнологий можно возвысить весь человеческий род, совершить следующий шаг в эволюции, превратить человека в постчеловека, а Кей Ти, видите ли, приспичило поскулить о собственных чувствах! Порой Хартингу думалось, что человечество должно потерпеть крах, и не из-за множества человеческих зол, хотя таковых на свете имелось в избытке, но из-за обычной узости взглядов. Все равно, что заниматься наукой, когда одна рука накрепко привязана к поясу за спиной… При этой мысли он вспомнил о своей электронной руке и улыбнулся, но на самом деле смешного тут было мало.

Кей Ти, помедлив минуту-другую, двинулась к выходу. Вот тут-то Хартинг и повернулся к ней снова. Неувязок ему сейчас вовсе не требовалось: на носу переговоры в Мехико. Амбициозный проект, но если все завершится успехом, перед ним распахнется уйма новых дверей. Однако для этого каждая деталь механизма должна работать как надо. Включая Кей Ти. Между тем Хартинг никак не мог избавиться от ощущения, будто она пытается надавить на него, заставить пойти на уступки. Когда-то того, кому удалось вернуть калеке способность ходить, а слепому – способность видеть, объявили Сыном Божиим. Теперь, сделай ты то же самое при помощи технологий, тебя назовут чудовищем! Лишить Дальтона ног, а Тиббса вновь сделать слепым Хартинг мог бы одним щелчком пальцев. И на месте Кей Ти хорошенько подумал бы, чего он в силах лишить ее, стоит только принять решение. Дерзкие речи и суровая реальность жизни, знаете ли, вещи очень и очень разные. В конце концов, демонстрировать независимость не так-то просто, если не можешь дышать.