Наверное, Джоне это казалось романтичным.

– И сколько тебе лет?

– Двадцать семь. Достаточно, как, по-твоему?

– Посмотрим. Может, ты слишком стар. – Я вздохнула. – По правде говоря, Руби почти ничего мне про тебя не рассказывала, – сказала я. И я так сказала, потому что подумала, что ему это может не понравиться. Ему следовало бы понять, какое место он занимает в ее мире, особенное теперь, когда стал его частью. Ему следовало знать, для чего он здесь и чего ждать. – Руби вообще о тебе не упоминала.

Он опустил глаза и снова вытер руки о штаны. А потом посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты готовишь ей завтраки по утрам? – спросила я.

– Не каждое утро.

– И кофе со льдом, как она любит?

– Да, конечно. Иногда.

– Ты отвечаешь на телефонный звонок, чтобы ей не нужно было подходить к телефону? Ты делаешь ей поп-корн по средам? Ты стираешь ее одежду и развешиваешь ее платья, чтобы они высохли?

Джона отошел от пилы, немного приблизившись ко мне.

– Ты это делаешь со всеми ее парнями? Задаешь им вопросы, пока они не сломаются?

– Не похоже, что ты сломаешься.

Видимо, он считал, что я просто шучу.

– И не похоже, что ты как следует заботишься о ней, – сказала я. – Ты не делаешь ничего из того, что должен делать.

– Послушай, я люблю твою сестру. Ты ведь это хочешь услышать, да?

Вообще-то, нет. Все это было очень печально. Я уже слышала эти слова сотни раз, они смешались в моей памяти, словно рты каждого парня слились в один и произносили они это так, как будто у них за щеками были листья, камешки из аквариумов и придорожная грязь.

Если бы Руби сказала те же самые слова в ответ, тогда, может быть, мне бы не было все равно.

Джона попытался еще раз.

– Ты рада? Знать, что я люблю ее?

– Я рада за тебя, – вежливо ответила я.

Я обернулась на дом, надеясь заметить Руби. Окна ее спальни выходили на задний двор. Может, она была там, за стеклом, и наблюдала.

Он увидел, куда я смотрела, и сказал:

– Она еще спит? Наверное, потому, что легла вчера поздно.

– Да, я знаю, – соврала я, хотя знала только одно: Руби уснула вместе со мной, так что он понятия не имеет, поздно это было или нет. Но потом мне вспомнились полосы высохшей грязи на ее ногах, и я невольно выдала себя: – Эй, а ты видел, куда она ходила ночью?

– Ты имеешь в виду, когда вышла прогуляться? – Джона показал туда, куда ходила Руби.

Я заметила ярко-зеленую змею, толстыми кольцами обвивавшуюся вокруг его вытянутой руки. Татуировка была такой выцветшей, что либо он сделал ее еще в юношестве, либо в домашних условиях, как в тюрьме, когда чернила из шариковых ручек смешивают со слюной.

Он показывал за край холма, на то место, которое вчера вечером показала мне Руби. Машина Пита стояла на том же самом месте, но Джона имел в виду не машину. А тропинку, что спускалась через прореху в кустарнике с холма и вела к дороге. А через дорогу поджидало водохранилище.

– Она ходила туда? – спросила я.

– Думаю, да. А почему тебя с ней не было?

Я пожала плечами.

– Не было настроения, типа того.

Я повернулась к нему и увидела, что он пялится на меня. Стоит и пялится. На мне была майка и боксеры, когда-то принадлежавшие одному из бывших парней Руби. Она любила забирать их себе и пользоваться ими как бельем для сна. Мы обе так делали. Еще мы иногда пользовались их рубашками и кредитками.

А может, это были его боксеры. И именно поэтому он пялился на меня.

– Наверное, мне следует пойти разбудить сестру, – сказала я. – И заодно одеться.

– Да, не помешает, – ответил Джона.

Он находился на опасной территории, вот так рассматривая меня.

Я пошла к дому, но не успела отойти далеко, как раздался сигнал автомобильного клаксона. Из какой-то машины, остановившейся на подъездной дорожке, выскочил Пит с обалделым видом, как будто в жевательную конфету, которую ему вчера сунула в рот Руби, действительно было подмешано что-то наркотическое.

– Это моя машина, – сказал он, показывая на тачку, которую стащила Руби, чтобы уехать с вечеринки.

Из машины вылез кто-то еще, кто-то, кого Пит, должно быть, попросил подбросить его сюда. А потом показался еще один парень. Оуэн. И, увидев его, я подумала, что сейчас совсем не время стоять на лужайке в мужских трусах.

Я уже собиралась улизнуть в дом, когда Пит направился прямиком ко мне.

– Зачем вы забрали мою машину? – жалобно спросил он.

– Я твою машину не забирала.

– Тогда зачем она понадобилась твоей сестре? Ты хоть представляешь, как мне пришлось добираться домой? Думаешь, это смешно, Хлоя? Нет, это не смешно.

– Нас подвезли, – вступил в разговор Оуэн, практически защищая меня. – Вот как мы добрались вчера домой.

Пит сердито посмотрел на него.

– Надо было вызвать копов. – Но потом в его глазах появилось бессилие, он смягчился и быстро добавил: – И я бы вызвал. Будь это кто-то другой, а не Руби.

Услышав ее имя, Джона сделал шаг вперед и стал внимательно слушать. Парень, который привез Пита, смотрел на дом, словно ждал, что Руби вот-вот выйдет на корявое крыльцо, откроет дверь без ручки и предложит им войти. Но такое вряд ли бы случилось. Даже если она и проснулась, то не стала бы себя утруждать.

Я повернулась к Питу, снова ощутив ту уверенность, которая рождалась во мне лишь потому, что я была сестрой Руби – я по-прежнему была ей, и сейчас – больше, чем когда-либо.

– Ты сам отдал ей свои ключи, – сказала я. – Сказал ей, чтобы она взяла твою машину, помнишь?

Он застыл на месте.

– Нет, не помню.

– Не помнишь? – Я попыталась посмотреть на него так, как посмотрела бы Руби, но не была уверена в том, что это сработает.

– Да не знаю! – Он мельком взглянул на брата, потом на своего друга, потом на Джону, который, похоже, был совсем не рад происходящему, и, наконец, произнес: – Может. Может, так и было.

– Чувак, да какая разница? – вмешался его друг. – Забери уже ключи и поехали.

И тут все посмотрели на меня.

– Вы имеете в виду, у Руби? – спросила я. – Но она еще спит.

Между нами повисла тишина, все ждали, что будет делать Пит. Особенно этого ждал Джона – войдет ли Пит в дом, поднимется ли в комнату, где спала Руби, схватит ли ее и начнет ли трясти, чтобы она проснулась и нашла ключи? Или пороется в ее карманах? Или попросит Джону или меня?

И тут я ощутила холод за спиной. Она была где-то рядом, может, подслушивала, притаившись за деревом и накручивая волосы на бигуди.