Но постепенно Генеральный штаб освобождался от славы беспомощного, недееспособного органа. В начале войны деятельность Мольтке все еще была ограничена. Он только вносил предложения военному министру, в то время как директивные указания по ведению кампании исходили от короля и, пройдя военное министерство, поступали к Верховному главнокомандующему. К Мольтке не приходили даже отчеты о ходе кампании. На ранней стадии войны он пользовался исключительно информацией, получаемой в частном порядке от генерала фон Блюменталя, начальника штаба принца Карла-Фридриха. Мольтке удалось посетить ставку Верховного главнокомандующего, только когда наступление шло уже полным ходом.

В истории с выдвижением Мольтке рассказчик, как в хорошей детской сказке, нашел элемент счастливой случайности. После того как датчане отошли на укрепленные позиции и встал вопрос о наступлении на их позиции, Роон попросил короля привлечь к обсуждению Мольтке. Даже в том случае, когда король начинал военные действия, Мольтке оставался в Берлине. Основная причина продвижения Мольтке по служебной лестнице скорее связана не с объективным признанием его достоинств, а с тем фактом, что следовало уволить начальника штаба Врангеля генерала фон Фалькенштейна, неуживчивого, невероятно упрямого человека. Потребовался преемник, и Мольтке был временно назначен на эту должность.

Первой крупной прусской победой был штурм Дюппеля. Когда вмешательство Англии и Швеции привело к перемирию и Врангель был смещен с поста главнокомандующего, принц Карл-Фридрих попросил Мольтке остаться. После возобновления военных действий прусские войска заняли остров Алсен и всю Ютландию. Осенью был заключен мир.

Эти успехи впервые принесли Мольтке широкую известность и привлекли к нему внимание короля. Мольтке терпеливо ждал момента, когда его деятельность будет подтверждена успехом, и теперь, сославшись на возраст, можно будет уйти в отставку. Но король, как и Роон, признал заслуги Мольтке. Роон предпринял важный шаг. Он добился отставки Мантейфеля и заменил его на посту руководителя департамента личных дел генерал-майором фон Тресковом, выдержанным, объективным человеком, во многих отношениях близким по духу Мольтке. Это назначение имело далеко идущие последствия. Именно Тресков убедил короля приглашать Мольтке на все министерские заседания, где обсуждались вопросы Генерального штаба. Это было началом важнейших событий, но ни в коем случае не означало конец истории.

В вопросе герцогств Габсбург и Гогенцоллерн выступали как союзники; больше не требовался ответ на вопрос – кто из двоих должен занимать первенствующее положение в Германии. Мысль о войне против Австрии вызывала у Мольтке искреннюю неприязнь, и в этом он был не одинок; католики Силезии и Рейна активно выражали свой протест. Однако Бисмарк уже видел австрийцев на подходах к Берлину.

Можно было не сомневаться в направлении политики Бисмарка, и зимой 1865/66 года Мольтке анализировал положение исключительно с военной точки зрения. Он предвидел, что Франция и Россия будут сохранять нейтралитет, в то время как Саксония и государства Южной Германии останутся союзниками Австрии. Он не был уверен в отношении Курхессена и Ганновера, но не сомневался, что общие интересы сделают потенциального прусского союзника из Италии. Мольтке считал, что австрийцы перейдут в наступление и пройдут на Берлин через Саксонию. Поэтому внес предложение, двинувшись в Богемию из Саксонии и Силезии, нанести встречный удар.

Несмотря на поддержку Трескова, положение Мольтке как советника короля и посредника между королем и военным министром было все еще крайне ненадежно. Король предпочитал обсуждать военные вопросы с генерал-адъютантом фон Альвеншлебеном. Мольтке было трудно отстаивать свою позицию. Однако, несмотря на все сложности и протесты со стороны консервативных теоретиков вроде Альвеншлебена и полковника Доринга из Генерального штаба, Мольтке планировал нанести удар по основной австрийской армии с помощью четырех отдельных армейских подразделений, которые должны были сойтись в Богемии. Пруссия, имевшая в своем распоряжении пять железнодорожных линий, находилась в более выгодном положении, чем Австрия, имевшая всего одну железнодорожную ветку.

Мольтке составил план развертывания на дистанции около трехсот километров, от Саксонии до Нижней Силезии. По его замыслу армии, наступавшие по огромной дуге, должны были сойтись, только находясь в непосредственной близости от врага, можно даже сказать, фактически на поле боя. В этой операции должно было быть задействовано шесть седьмых всех прусских сил; никого не интересовала, к примеру, судьба Силезии, лишившейся защиты. В Центральной Германии слабая армия под командованием генерала фон Фалькенштейна должна была маскировать Ганновер, поскольку он решил присоединиться к государствам, находящимся в состоянии войны. На последней стадии эта армия, заявив о поддержке австрийцев, двинулась в направлении Рейна против контингента государств Южной Германии.

Безусловно, стратегия Мольтке была разумной. Однако стратегические принципы (по сути, простые) в основном не находили понимания, а может, те, с кем требовалось проводить консультации, были излишне осмотрительны. Тем не менее, Мольтке, успешно поборов дорингов и альвенштейнов, столкнулся с внушительной и труднопреодолимой преградой в лице кронпринца. Последний настаивал, и весьма успешно, на необходимости оставить в Силезии часть армии. Мольтке энергично протестовал. Защита и спасение Силезии, утверждал Мольтке, произойдет в Богемии.

Количество армий было сокращено до трех. Следует отметить, что, когда Бисмарк, не без помощи Роона, но в основном силой собственной власти приказал 8-му армейскому корпусу остаться в Кобленце для защиты Рейнской области, Мольтке, заручившись поддержкой короля, добился противоположного решения.

Теперь король формально поддерживал позицию Мольтке. Согласно приказу кабинета от 2 июня 1866 года, начальник штаба получил право издавать приказы. До последнего времени Мольтке занимался только составлением оперативных планов, но не их приведением в жизнь. Приказ кабинета отметил первый шаг Генерального штаба на пути к освобождению от зависимости.

VI

К сожалению, принадлежность к королевской фамилии не гарантирует наличия тактических способностей. Действительно, две из трех прусских армий под руководством принцев крови скорее препятствовали, чем способствовали успеху операции. Но Мольтке, как никогда, был уверен в себе и в безупречности своих планов.

Часть планов Мольтке состояла в следующем. Ограничить роль итальянской армии и свести ее к удерживающим боям в Южных Альпах; более честолюбивый план, который включал наступление на Вену, был (пожалуй, разумно) отвергнут. Учитывая роль, отведенную итальянцам, австрийцам пришлось бы попусту растратить лучшие силы. Именно так и произошло. Эрцгерцог Альбрехт, наиболее видный кандидат из членов династии на командование войсками, поспешил устроиться на спокойный итальянский фронт под тем предлогом, что нельзя ставить репутацию династии под угрозу поражения от какой-то Пруссии.

Самое плохое, что могло бы произойти с Мольтке, так это то, что ему помешали бы в каких-то частностях, а лучшее, на что он мог надеяться, была победа, не имевшая решающего значения, которой он действительно добился. Командование богемской армией император передал генералу фон Бенедеку, прекрасному знатоку Италии, но совершенно незнакомому с Богемией. Бенедек умолял использовать его там, где бы он мог принести больше пользы. Франц-Иосиф категорически отмел его возражения. После войны Бенедеку, проигравшему битву, пришлось с почтительным вниманием выслушивать недовольство со стороны императора.