Мы с Беном и Бобом достигли призывного возраста и понимали, что скоро придется идти в армию.

– В Форт-Диксе, штат Нью-Джерси, есть что-то вроде студии, выпускающей учебные военные фильмы. Я иду в армию и попробую туда пробиться, – решил Бен.

На следующий день он пошел добровольцем, и армия приняла его в свои ряды. Уже через неделю он уехал на восток.

– А ты что будешь делать? – спросил я Боба.

– Пока не знаю. У меня астма. Меня не возьмут. Я возвращаюсь в Нью-Йорк, там посмотрим, чем можно помочь армии. Ну а ты?

– Я иду в авиацию.

Двадцать шестого октября 1942 года я записался в авиацию. Для того чтобы меня приняли, требовалось три рекомендательных письма от достаточно известных людей. Но я не знал никаких известных людей и поэтому начал засыпать письмами членов конгресса, объясняя, что готов служить стране и мне необходимо их содействие. Только через два месяца у меня наконец были все три письма.

Теперь следовало ехать в деловой район Лос-Анджелеса, чтобы сдать письменный экзамен. В аудитории Федерал-билдинг собрались человек двести. Тест, включавший логику, лексику, математику и общие знания, длился четыре часа.

Труднее всего мне далась математика. Поскольку я часто менял школы, даже основы математики были мне плохо знакомы. Я не ответил на большинство вопросов в этом разделе и решил, что провалился.

Но через три дня я получил повестку с требованием явиться на медицинскую комиссию. К моему удивлению, оказалось, что экзамен сдан. Позже я узнал, что прошли только тридцать человек из всей группы.

Я очень возгордился и был уверен, что уж медицинскую комиссию пройду на ура.

Когда осмотр был закончен, доктор спросил:

– Какие-то проблемы со здоровьем, о которых мне следует знать?

– Нет, сэр, – ответил я, но тут же вспомнил о позвоночной грыже, хотя не был уверен, что это так уж важно. – Я…

– Что?

Зная, что ступаю на скользкую почву, я все же признался:

– Есть одна проблема, сэр, но совсем пустяковая. У меня позвоночная грыжа… диск иногда выбивает, но…

Не дослушав, он записал «грыжа» и поднял над карточкой красный штамп «НЕГОДЕН».

– Погодите! – воскликнул я.

– Ну что еще?

Но разве я мог допустить, чтобы подобные мелочи мне помешали?!

– Но этот диск больше не выбивает! Все прошло! Я даже не помню, когда в последний раз это случалось! Да и упомянул только потому, что когда-то болел, а теперь все в порядке!

Я сам не знал, что говорю, но понимал: если штамп опустится на карточку, все будет кончено.

И я продолжал трещать, пока он не отложил штамп.

– Ну хорошо, если вы уверены…

– Уверен, сэр, – подтвердил я решительно.

– Так и быть.

Меня взяли! Оставался еще окулист, но это не проблема!

Меня послали в другой кабинет, где мне дали две карточки с именами окулистов, которые производили осмотр.

– Отнесете карточку к любому доктору, – объяснили мне. – Если пройдете проверку, пусть он подпишет ее. Потом принесете карточку сюда.

Я вернулся в пансион и рассказал Ричарду, как обстоят дела. Похоже, моя мечта сбудется, и я стану летчиком!

Но Ричард был вне себя от горя.

– Я буду совсем один, – грустил он.

– Грейси присмотрит за тобой, – утешил его я. – И мама с Марти скоро приедут. Да и все равно война вот-вот кончится.

Сидни-пророк…

Наутро я отправился к доктору Фреду Сиверну, чье имя стояло на первой карточке. В приемной толпились люди, ожидавшие своей очереди. Пришлось просидеть битый час, прежде чем меня позвали в кабинет.

– Садитесь, – бросил доктор и взглянул на карточку. – Пилот, вот как?

– Да, сэр.

– Посмотрим, обладаете ли вы стопроцентным зрением, которое требуется для авиации.

Он повел меня в комнату поменьше с большой оптометрической таблицей на стене и выключил свет.

– Читайте сверху.

Я без труда справлялся с задачей, пока не дошел до последних двух строчек. Тут я не смог прочитать ни единой буквы, но не разволновался, посчитав, что вижу достаточно хорошо.

Доктор зажег свет и что-то написал в карточке.

Получилось! У меня все получилось!

– Отдайте это медсестре в приемной.

– Спасибо, доктор, – поблагодарил я и, выйдя в приемную, взглянул на карточку. Там стояло мое имя, а внизу было написано: «Негоден. Недостаточная острота зрения».

И подпись: «Доктор Фред Сиверн».

Невероятно!

Я никак не мог с этим смириться. Ничто не помешает мне стать летчиком!

Я пошел к дверям.

– Сэр, можно получить вашу карточку? – позвала медсестра.

Я продолжал идти, будто не слыша.

– Сэр…

Но я уже был за дверью.

Что ж, выход есть: надо пойти ко второму доктору. Но как можно быть уверенным, что я пройду тест?

Я отправился к своему постоянному окулисту, доктору Сэмюэлу Питерсу, и рассказал о случившемся.

– Вы никак не сумеете мне помочь?

Доктор немного подумал.

– Кажется, смогу. – Он полез в шкафчик и вынул очки с линзами, похожими на донышки бутылок.

– Что это?

– Именно то, что поможет вам попасть в военную авиацию.

– Но как?

– Прежде чем идти на следующую проверку, ненадолго их наденьте. Они ограничат ваше зрение настолько, что глазам придется напрячься. Поэтому на время проверки ваше зрение значительно улучшится.

Я поблагодарил доктора и, окрыленный, отправился домой, откуда позвонил второму доктору, Эдварду Гейлу. Он пообещал меня принять на следующий день в десять.

Я приехал к нему за час, уселся на скамейку в подъезде, надел очки и стал ждать чуда.

За полчаса до приема я снял очки и вошел в приемную мистера Гейла.

– Мистер Шелдон, доктор ждет вас – сообщила медсестра.

– Спасибо, – самодовольно улыбнулся я.

Доктор Гейл взглянул на карточку.

– Значит, военная авиация? Садитесь.

Он потушил свет, и на стене тут же появилась оптометрическая таблица.

– Валяйте. Начните сверху.

Но тут возникла небольшая проблема: я не смог увидеть ни одной буквы.

– Начинайте же, – нетерпеливо потребовал доктор.

На первой строке я все же разглядел нечто, напоминающее большое «А», но я не был уверен. Пришлось рискнуть.