– «А».

– Верно. Продолжайте.

Деваться было некуда. Я был почти слеп.

– Я не могу…

– Следующая строчка, – перебил он.

– Я не могу ее прочитать.

– Шутите? – рассердился он. – Как это не можете?

– Видите ли, я…

– И вы хотите стать военным летчиком? Забудьте!

Он взял мою карточку и стал писать.

Мой последний шанс летел ко всем чертям. Я запаниковал.

– Подождите, – забормотал я, – ничего пока не пишите…

Он удивленно вскинул брови.

– Доктор, вы не понимаете. Я не спал всю ночь. Ухаживал за матерью. Глаза ужасно устали. Я плохо себя чувствую. Мой любимый дядя только что умер. Все это сущий кошмар. Вы должны дать мне еще один шанс.

Доктор внимательно слушал, и во мне загорелась надежда. Но он покачал головой:

– Боюсь, никак не смогу…

– Всего один шанс, – в отчаянии взмолился я, и это, похоже, подействовало.

– Ну… что же… – нерешительно протянул доктор, – завтра мы попробуем еще раз, но вы зря тратите…

– О, спасибо. Обязательно приду, – поспешно заверил я и помчался к своему окулисту.

– Благодарю покорно, – с горечью сказал я доктору Питерсу. – Теперь я вообще ослеп.

– Сколько вы просидели в этих очках? – спросил он.

– Минут двадцать – тридцать.

– Вам следовало снять их через десять минут.

Неужели нельзя было объяснить раньше?

– Но для меня это крайне важно! Сделайте что-нибудь.

Доктор Питерс помолчал.

– А он затемняет комнату, прежде чем вы начинаете читать таблицу?

– Да.

– Это хорошо.

Доктор пошел в чулан и вынес оттуда оптометрическую таблицу.

– Здорово! – обрадовался я. – Можно выучить ее наизусть и…

– Нет. В разных таблицах разные буквы.

– Тогда какой смысл в…

– Вот что мы сделаем. Потренируйтесь на этой карте. Старайтесь во что бы то ни стало рассмотреть буквы. Это обострит ваше зрение. Работайте до тех пор, пока не сможете различать две нижние строки. Кстати, в темноте он не увидит, что вы делаете.

– И вы уверены, что… – скептически начал я.

– Это зависит от вас. Удачи.

Вечер я провел, вглядываясь в буквы. Наконец что-то начало получаться, но кто знает, как выйдет на приеме у доктора Гейла?

Утром я снова пришел к нему.

– Не знаю, зачем мы стараемся, – бросил он, увидев меня. – После вчерашнего дня…

– Только позвольте мне еще раз попытаться.

– Так и быть, – вздохнул доктор.

Мы вернулись в ту же комнату. Он выключил свет.

– Начинайте.

Я сел и стал щуриться, пытаясь разобрать буквы. Доктор Питерс оказался прав. Я прочел все, включая последнюю строку.

Зажегся свет.

Доктор Гейл изумленно уставился на меня:

– Невероятно! В жизни не видел ничего подобного! Правда, вы пропустили несколько букв в двух последних строках. Так что зрение примерно девяносто восемь процентов, но это не так уж страшно. Посмотрим, что скажут в ВВС.

Он подписал карточку и отдал мне.

На следующий день я отнес карточку в медицинскую комиссию. Офицер в летной форме взглянул на карточку и сказал:

– Девяносто восемь? Неплохо, но для боевой авиации вы не годитесь. Там требуется стопроцентное зрение.

– Хотите сказать, что я… – потрясенно начал я.

– Я посоветую вам, что делать. Никогда не слышали о Военно-учебной службе?

– Нет, сэр.

– Это новая служба ВВС. Раньше назвалась «Гражданский авиапатруль».[12]В Военно-учебной службе вас научат управлять транспортными самолетами для полетов в Европу или сделают летчиком-инструктором. Но военным летчиком вам не бывать. Хотите пойти в Военно-учебную службу?

– Да, сэр.

Значит, я все-таки попаду в ВВС!

– Раз вы не будете кадровым военным, придется купить себе мундир. Но вы получите жалованье курсанта и бесплатное жилье. Этого довольно?

– Да, сэр.

– Училище находится в Ричфилде, штат Юта. Вы должны явиться туда в течение следующей недели.

Я был вне себя от радости.

В Лос-Анджелес приехала Натали с новым мужем, и мы с Ричардом наконец познакомились с Марти, седовласым полным коротышкой с приветливым лицом. Он сразу мне понравился. Мы поужинали вместе, и я рассказал новобрачным о своих новостях.

– Значит, тебе нужен мундир, – протянул Марти. – Пойдем купим.

– Но вам совсем ни к чему…

– Я так хочу.

Поскольку в отношении наших мундиров не было единого устава, Марти отвел меня в магазин армии и флота, торгующий излишками военного оборудования, и купил мне два прекрасно сидевших офицерских мундира и кожаную куртку «пилот». Мне осталось только выбрать белый шарф, который тогда носили летчики, и я стал как две капли воды походить на настоящего аса.

Теперь оставалось только помочь Америке выиграть войну.

Ричфилд был маленьким городком с населением шестьдесят пять тысяч. Его окружали горы Монро. На главной улице располагался уютный отель. Следуя инструкциям, мы, курсанты, расселились по номерам, а потом вернулись в вестибюль. Нас было четырнадцать человек. Мы проторчали в вестибюле с полчаса, когда в дверях появился высокий угловатый человек с резкими чертами лица и, оглядев нас, спросил:

– Все устроились?

– Да, сэр, – прозвучал хор голосов.

– Прекрасно. Я капитан Андерсон, ваш шеф-инструктор. Отель находится в пятнадцати минутах езды от аэродрома. В шесть утра сюда будет подаваться автобус и отвозить вас на место. Постарайтесь хорошо выспаться. Отдых вам не помешает.

И он ушел.

Утром нас отвезли на аэродром. Он оказался куда меньше, чем я ожидал. Капитан Андерсон приказал нам следовать за ним. Он привел нас в ближайшее здание, превращенное в школу. В комнатах стояли столы, были развешаны учебные пособия.

Когда мы расселись, он сказал:

– Вам предстоит пройти шестимесячный курс обучения полетам. Но к сожалению, из-за войны курс сокращается до трех месяцев. Вы будете изучать чтение по карте, аэродинамику, метеорологию, штурманское дело, съемку местности, составление полетных планов и устройство двигателя, а также азбуку Морзе и укладку парашютов. В каждом классе свой инструктор. Вопросы есть?