– Ты сядешь в кресло к стоматологу, у которого гнилые зубы?

– Нет!

– А к парикмахеру, если у того грязные волосы?

– Наверное, не рискну.

– Теперь внимательно посмотри на Донских, – фыркнула Машка.– Тема у нас наивный в бытовом плане. Бизнес-то круто ведет, но стоит ему изофиса выйти, он в ребенка превращается. Иди, муся, в столовую, и потом скажешь,что с этим делать.

– Почему ты называешь Ладу «Силиконовой долиной»? Она имеетотношение к компьютерам?

Машка прыснула:

– Нет. У мадамы в грудь, губы и попку вкачаны литры геля.Поэтому она «Силиконовая долина».

– Маша! – Что?

– Это неприлично!

– Что?

– Так обзывать человека.

– Я констатировала факт, – надулась Маруська. – Если свиньюназвать свиньей, будет нормально? А как описать тетку, залившую себе во всеместа жидкую резину? Ладно, не нравится «Силиконовая долина» – стану называтьее просто: клизма.

Я покачала головой и пошла внутрь дома. Похоже, Ладапришлась Маруське не по душе. Да и Хучику тоже – мопс предпочел залечь вприхожей, а в столовой, между прочим, сейчас подали угощенье: вкусный сыр, отаромата которого у Хучика начинается обильное слюноотделение.

Я вошла в просторную комнату, нос моментально уловилстранно-неприятный запах. Подобный исходит от цветов, гниющих в вазах, или откуска бри, забытого на столе.

– Дашутка, – ажиотированно воскликнул Тема, – иди сюда!Здорово, что ты пришла! Наши разбежались, а мне нужен совет.

Старательно задерживая дыхание, я села на стул, находившийсяс противоположной стороны от Лады; прорабша вскочила:

– Эй, Ирка, подай хозяйке кофейку. Дашенька, солнышко, выустали? Такая бледная… Наверное, слишком много работаете. Люди! Ау! Дайте жеужин человеку! Ну, похоже, никого не дождешься, пойду сама позабочусь.

Я растерялась. Лада вела себя так, словно мы знакомы покрайней мере лет двадцать. И Машка права: строительница, если учитыватьспецифику ее работы, одета более чем странно.

Большую попу Лады слишком сильно обтягивали белые бриджи,украшенные ярко-черными буквами «D» и «G». В мою душу немедленно заползлисомнения. Вряд ли Дольче с Габанной видели эскиз этих брюк, скорей всего одежкусшили ловкорукие китайцы. Да и тесная маечка, в которую Лада втиснула своиперси как минимум пятого размера, никогда не встречалась с модельерами «Прада»,несмотря на то что футболку украшает фамилия этой великой женщины. А на ногах уЛады, как я отметила еще утром, красовались босоножки на головокружительных,очень тонких каблуках.

Ощущая себя сварливой старухой, я изо всех сил постараласьудержать на лице ласковую улыбку. У каждого народа свои привычки. Японцы,например, войдя в дом, моментально сбрасывают уличную обувь и ходят по квартирев белых носочках; россияне предлагают вам тапочки, порой не совсем чистые;немцы принесут сменную обувь с собой – они предельно аккуратны и предпочитаютвсегда иметь в сумке мешочек с баретками. А вот во Франции крайне неприличносказать гостям: «На улице дождь, переобуйтесь». Парижане считают подобное,естественное для москвичей, замечание хамством. Максимум, что может позволитьсебе хозяйка страны трех мушкетеров, это положить у входа мокрый половичок, окоторый гости пошаркают подошвами. Но есть одно исключение: француженка, обутаяв лодочки на угрожающих гвоздеобразных каблуках, никогда не двинется далееприхожей, которую потомки людей, взявших Бастилию, традиционно выстилаютплиткой.

Кстати, во Франции не принято постоянно разгуливать накаблучищах. Иностранцы, прибывающие в Москву, всегда удивляются нашим бабам,которые жарким летним днем гоняют в босоножках, пятка у которых поднята навысоту Эйфелевой башни. «Шпильки» – это вечер, соответствующее платье,декольте, макияж, меха, брильянты. И потом, во Франции не устраивают званыевечера в квартирах: для банкетов созданы рестораны. Ну а теперь основное:знаете, почему дамы не топают дальше прихожей в уличной обуви? Тонкий каблукпортит паркет, на нем остаются вмятины, а французы бережливы, если не сказатьскаредны. Фраза «Она явилась к нам без приглашения и оставила в гостиной следыот туфель» звучит в устах французской хозяйки с таким выражением, с каким нашазаявит: «Эта дрянь увела моего мужа». Кстати, по поводу убежавших супругов моипарижские подружки переживать не станут, а вот необходимость заменить частьпаркета доведет большинство из них до бешенства.

Однако эта Лада нахалка! Разве можно шнырять по чужойстоловой, стоя на отвертках? И еще у нее слишком белокурые волосы инеестественно приторный голосок.

– Дашутка, – щебетала тем временем ничего не подозревающая омоих мыслях Лада, – я положила сахар в чашку, с твоей фигурой можно сладкое. Амне… Эх!

– Жри меньше – станешь тоньше, – неожиданно заявил молчавшийдо того Витя.

Лада делано засмеялась:

– Ха-ха-ха! Солнышко мое, Витенька! Знаешь, Дашутка, он меняпостоянно упрекает!

В гостиную влетела запыхавшаяся Зайка.

– Всем привет! – крикнула она на ходу. – Извините, уношусь –дали студию на ночь. Где у нас пакетики? Ирка! Ничего не найти!

– Надо знать, где искать, – заметила Ирка, входя с террасы встоловую. – Слева стоит газетница, в ней мешки.

– Фу, – сморщила хорошенький носик Ольга, – чем тут таквоняет?

– Фиг его знает, – моментально отозвалась домработница.

– Похоже, собаки накакали, – предположила Зайка.

– Не, мышь под полом сдохла, – не согласилась Ирка.

– Никого из стаи в комнате нет – следовательно, чуют вину, –возразила Ольга. – Ищи кучку, не стой! Чао всем!

Резко повернувшись, Зая улетела в прихожую. Ирка скряхтеньем стала заглядывать под стол.

– И правда вонища, – бормотала она, – аж голова закружилась.

– Кто эта девушка? – вдруг спросил Витя.

– Моя невестка, – пояснила я, – жена Аркадия.

Донской опустил глаза. Лада, поставив передо мной чашку,подскочила к мужу:

– Тебе жарко, сними куртку!

– Нормально, – вяло ответил супруг.

– Хочешь водички? – суетилась Лада.

– Нет.

– А чайку?