Сомнений – ни на миллиграмм. Все викинги крайне самоуверенны, а уж берсерки врагов даже не по копьям или головам считают, а исключительно по времени, потребному, чтобы эти головы снести.

Но сейчас я был с ним согласен. С таким контингентом мы и впятером справимся. Легко.

– Возвращаемся, – решил я. – Пора обедать.

Остальные разведчики не принесли в клювиках ничего интересного. Гагара видел каких-то подростков, ставивших силки на птиц, а Хавгрим Палица приволок олененка. Берсерку свежатинки захотелось. И не только.

Викинги не любят воевать ночью. Говорят: боги ночью хуже видят. Не любят, но могут. Тем более что тут не война, а банальный разбой.

Сначала через частокол полетела оленья требуха. Две порции. И только после этого с противоположной стороны частокола – пара «бородатых» топоров с привязанными к рукояткам ремнями.

Первыми наверх взлетели оба берсерка. Пока что – в обычном, не форсированном режиме. За ними Гагара и Скиди. Я, как наименее ловкий, перебрался последним.

Во дворе было пусто, темно и тихо. Если не считать рычания и грызни собак.

Четвероногим было не до нас. У них – внеплановый ужин.

В большом двухэтажном доме тоже было пусто, темно и тихо.

А вот в строении пониже и поплоше звуки фиксировались. Кто-то храпел, кто-то раскашлялся, потом заплакал ребенок… Беспокойно спит простой люд.

Сквозь тучки проглянул остренький месяц. Чуток посветлело. Это кстати. Для меня. Остальным и так светло.

А вот нас разглядеть и в этом свете непросто. Рожи покрыты слоем смешанной с жиром сажи, поверх доспехов – темные плащи.

Мимо проковылял Медвежонок, направляясь к малому строению и волоча здоровенный брус. Упер один конец бруса в землю, второй – в двери, под поперечину. Подложив край плаща, тюкнул разок-другой обухом секиры. Зафиксировал.

Я отсигналил: давайте за мной, и двинул к большому дому.

Дверь оказалась заперта. Хорошая такая дверь, дубовая, на железных петлях. И подогнана мастерски: ни щелочки. Не то что топор, нож не просунуть.

А окна, как я еще днем заметил, – узенькие. Даже мне не протиснуться, не говоря уже о таких, как Палица.

Пока я размышлял, Хавгрим с Медвежонком уже приняли решение. И реализовали. Свартхёвди влез на плечи Палицы, на Палицу вскарабкался Гуннар, на Гуннара – Скиди. Палица закряхтел. По его лицу, вычерненному смешанной с жиром сажей, текли струйки пота. Крепись, берсерк. Это еще не всё. Второй, третий и четвертый «этажи» цеплялись за то, за что удавалось. Тем не менее, когда на пирамиду полез легкий (под семьдесят живого веса плюс еще десять – всякого боевого железа) я, на могучие плечи Палицы легло никак не меньше двадцати пудов. Зато и оказался я почти вровень с коньком. Осталось лишь подтянуться, и дело сделано. Я – на крыше. Закрепил веревку и отодвинулся подальше, уступая место остальным. Пара минут – и мы все на вершине.

И что теперь будем делать?

И опять у моих берсерков оказался наготове план.

Медвежонок, удерживаемый Гагарой и Хавгримом, улегся на покатую крышу и, ругая сквозь зубы бестолковых словенских строителей – то ли дело плоское покрытие длинного дома! – принялся счищать с крыши дранку. Довольно шумно, на мой взгляд. И главное – зачем?

– Медвежонок! – зашипел я. – Прекращай! Есть способ получше. Эй! Поднимите его!

– Ну? – буркнул приведенный в правильную вертикаль Свартхёвди. – Что это у тебя за «получше»?

– Вон там, – показал я, и Медвежонок снова выругался. На этот раз уже в порядке самокритики. Примерно в двух саженях от него в крышу был врезан люк. Люк, как чуть позже выяснилось, запертый, но взломать его оказалось нетрудно. Обычная деревянная щеколда, которую я без проблем отвернул ножом.

Спустились по очереди, с максимальной осторожностью. Сначала – на чердак, потом ниже. В доме – тишина. Только комары звенят. Медвежонок, Гуннар и Скиди по кривой лестнице сошли на первый этаж, а мы с Палицей остались обследовать верхний. Мне повезло. Спальня. В спальне – кровать порядочной ширины, а в изгловье – еще теплящаяся изложница. Света – в самый раз, чтобы понять: спят двое. Мужчина и женщина. Женщину убивать категорически не хотелось. Да и мужика стоит пока оставить в живых. Потому что он – хозяин. Вон цепка золотая на стенке висит. А рядом – мечуган. Тоже на стенке. Вот это зря. Оружие надо под рукой держать.

Я размахнулся и от души врезал по кудрявой головушке плоскостью клинка. Аж звон пошел. От звона проснулась купцова женушка. Разинула рот, выпучила глаза… Но не закричала, а засипела, потому что я успел стиснуть ее нежное горлышко, пережимая артерии, и накрыть ротик ладонью… которую она тут же попыталась укусить.

Это на здоровье. Чтоб прокусить мои мозоли, волчьи зубки нужны.

Через полминутки дама обмякла. Спи, моя радость, усни.

Я прислушался. Вроде идет какая-то возня… Или – кажется?

Так, мужика связать, да покрепче. И вот это полотенчико – в пасть. Завоняло, однако. Похоже кто-то из супругов таки обгадился. Так. Женщине ротик затыкать не будем, а вот ручки свяжем. На всякий случай.

Не успел я закончить, как началось.

Внизу заорали злобно… Вопль тут же оборвался, но его подхватил кто-то другой. И третий. Что-то грохнулось, зазвенело железо. Я ожидал, что вот-вот раздастся вынимающий душу рёв берсерка…

Не раздался.

Я бросился к лестнице, успел увидеть широкую спину сиганувшего мимо ступенек Хавгрима, услыхал истошный женский визг, который перекрыл мужской вопль на словенском:

– К оружию! Враги в доме!

Молодец, мужик! Сообразительный!

Навстречу мне – женщина в белом. С какой-то деревянной хренью в руке. Хрень я вышиб, женщину отпихнул невежливо… И едва не зарубил Гуннара, который выбирался из закутка спиной вперед, волоча за собой что-то тяжелое… Вернее, кого-то.

Тут кто-то позади меня очень удачно зажег факел. Увы, любитель света с огнем обращался неправильно. Попытался сунуть факел мне в лицо. Вот же сопляк безусый! Факел я отобрал, а тинейджера пнул в живот, на время лишив боеспособности.

А вот это уже серьезно! И откуда вы взялись, дорогие мои? Аж трое, и все, что характерно, – с копьями. И со щитами. А я, как на грех, свой щит решил не брать.

Впрочем, добраться до меня копейщикам не позволили. За их спинами, аки настоящий медведь, воздвигся мой побратим и прикончил всех троих тремя ударами. Причем даже не впадая в боевое озверение.

Прикончил, обтер меч вышитой занавеской и сообщил:

– Здесь – последние. Хозяина видел?

– Наверху, – сказал я. – Живой.

– Живой – это хорошо, – одобрил Медвежонок. – Нам с ним беседовать, а с мертвым какой разговор?