– Думаю, на пару дней, – как ни в чем не бывало отозвался Марк.

– А если за это время полиция выяснит, что Агнессу убили у нас в салоне?

– Да как они это выяснят? Мы все проверили, никаких ниточек, ведущих к нам, нет. Лер, не паникуй раньше времени.

Лера набрала в грудь воздуха, собираясь сказать все, что она думает, но затем выдохнула, так ничего и не сказав. Какой в этом смысл? Марк все равно уже в Москве и все равно не вернется, пока сам не решит. Это раньше она бы пыталась что-то доказать, но за последние годы Лера стала намного умнее и понимала, когда можно отстаивать свое мнение, а когда лучше даже не тратить на это время. Правильнее направить энергию на что-то более полезное. Например, заняться расследованием самостоятельно. Едва ли она раскроет дело в одиночку, но, как минимум, не потеряет время, и к приезду Марка у нее будут кое-какие результаты. Тем более появилась новая зацепка, о которой она честно собиралась рассказать Марку, когда набирала его номер, но передумала, услышав ответ.

Несколько часов назад Лере на электронный ящик упало необычное письмо. Точнее, такие письма ей падали регулярно, поскольку она всегда и везде ставила галочки, не читая. Муж называл такие письма спамом, а Лера никак не могла заставить себя читать то, на что соглашается, поэтому спам со всевозможных мест сыпался ей регулярно. Чаще всего она удаляла такие письма, даже не читая, но сегодня успела ухватить начало письма до того, как оно улетело в корзину.

Какая-то очередная гадалка, коих в их городе пруд пруди (даже странно, что они так долго искали себе помощницу в магический салон), предлагала свои услуги. Среди других Лера выделила ее потому, что эта гадалка предлагала не просто предсказать будущее, но утверждала, что умеет точно читать абсолютно любые карточные предсказания. Будь на месте Леры хотя бы Марк, не говоря уже о Ксении, которая когда-то виртуозно управлялась с капризными Таро, он посмеялся бы, сказав, что никто и никогда не может абсолютно точно разгадать двусмысленные предсказания, но Лера ухватилась за это письмо как за соломинку. Она связалась с гадалкой, называвшей себя Есенией, и та заверила, что для нее не существует непонятных раскладов и она с легкостью может прочитать то, что покажут ей карты. Лера хотела как можно лучше прояснить ситуацию с убийством Агнессы. Ведь та в своем раскладе увидела смерть, но не поняла, что это ее смерть. Что если эта Есения сможет рассказать немного подробнее? Может быть, даже подкинет зацепку, где и как искать убийцу.

Есения попросила достать ей колоду карт, на которой гадала Агнесса, утверждая, что те расскажут о своей хозяйке лучше, чем любая другая колода. Уже это должно было снова насторожить Леру, ведь в письме ранее Есения утверждала, что разгадает любой расклад, так зачем ей именно та колода? Но Лера ничего не заподозрила, и теперь ей нужна была колода Агнессы. Колода, которую унес с собой Марк. А Марк укатил в Москву. И даже не поинтересовался, зачем Лере колода, если гадать она не умеет. Впрочем, ей это было только на руку.

– Она у меня дома, – сказал Марк, когда она спросила о картах.

Лера шумно выдохнула. Ключи от мастерской Марка у нее были, если бы он оставил колоду там, она без труда забрала бы ее, но ключей от квартиры ей никто не давал.

– Но мне срочно нужно, – заныла она, прекрасно понимая, что Марк не бросит выставку и не приедет в Санкт-Петербург, чтобы отдать ей карты. – Когда Рита будет дома?

– Завтра вечером, у нее там какая-то сложная ситуация с дежурствами, надо добрать до нормы в месяц, – разбил последние надежды Марк, и Лера уже успела совсем повесить нос, одновременно придумывая, как бы проникнуть в больницу и выпросить у Риты ключи, но Марк обрадовал ее сам: – Гретхен с няней, я сейчас позвоню ей, предупрежу, что ты зайдешь, она пустит тебя в нашу комнату. Карты в ящике стола, найдешь.

Это Леру вполне устраивало. Спустя буквально полчаса она уже была в старом заросшем высокими деревьями дворе, где когда-то жила бабушка Риты, а теперь они сами. Такие дворы Лера не любила, они казались ей слишком темными и угрюмыми, поэтому поторопилась проскользнуть в парадную, которая как сестра-близнец походила на двор: такая же мрачная, хоть и чисто убранная и с цветами на подоконнике. Марк как-то рассказывал Лере, что старушки-долгожительницы, прожившие в этом доме не один десяток лет, строго следили за порядком, установили график дежурств, а потому в парадных всегда поддерживался идеальный порядок.

Едва только няня Гретхен открыла дверь, Лера поняла, почему Рита наняла ее и как смогла доверить своего обожаемого ребенка малознакомому человеку: лицо молодой девушки буквально светилось добротой. Не искусственной, не наигранной, какие иногда встречаются у людей, которым по роду деятельности полагается быть добрыми, а самой настоящей искренней добротой. Светло-русые волосы были заплетены в косу, лежащую на плече, большие синие глаза придавали лицу без капли косметики какую-то первобытную, естественную красоту. Лера уже давно не встречала таких девушек, даже залюбовалась сначала, хотя никогда не замечала за собой симпатий к своему полу, скорее наоборот, других девушек она обычно недолюбливала. Но к этой няне – Марк сказал, что ее зовут Эвелина – сразу прониклась несвойственной симпатией. Можно было представить, какое впечатление она произвела на Риту, которая и так заочно любила всех людей.

– Добрый день, – таким же добрым голосом, словно разговаривала с несмышленым ребенком, поздоровалась Эвелина. – Могу я вам чем-то помочь?

Лера сначала даже растерялась. Неужели Марк не предупредил няню о ее приходе? Скверно, едва ли ее тогда пустят в квартиру. Но девушка продолжила сама, не дожидаясь ответа:

– Вы, должно быть, Валерия? Марк звонил недавно, просил пустить вас в его комнату. Проходите.

Она посторонилась, пропуская Леру внутрь.

– Может быть, будете чай после того, как найдете, что вам нужно?

Чай Лера хотела. Во-первых, она так торопилась забрать колоду, что забыла пообедать, а завтрак был непростительно давно, а во-вторых, в доме упоительно пахло какой-то сладкой выпечкой. Либо Рита перед работой успела испечь очередной пирог по рецепту Веры Никифоровны, либо новая няня тоже любила покулинарничать.

– С удовольствием, – заверила Лера, направляясь в комнату Риты и Марка.

Пирог пирогом, а в первую очередь ей хотелось завладеть колодой, убедиться, что она действительно здесь. Гадалка обещала сама приехать в салон вечером, чтобы сделать расклад, и Лере не терпелось удостовериться, что расклад действительно состоится.

Карты нашлись в ящике письменного стола. Быстро сунув колоду в рюкзак, Лера уже собралась покинуть спальню Гронских, но была остановлена выбежавшей ей навстречу Гретхен. Та любовью к людям пошла в мать, а обаянием – в отца, и эти два качества представляли собой такой чудный коктейль, что даже Лера, не отличающаяся любовью к детям, не могла устоять перед девочкой.

Пришлось согласиться не только на чай, но и на небольшое общение с Гретхен. Впрочем, удалось совместить. Пока Эвелина разливала по чашкам ароматный напиток и нарезала пирог с вишней (оказалось, пекла все-таки Рита), Гретхен демонстрировала Лере свои рисунки, попутно указывая на важные детали пальцем. В последнее время, не на шутку увлекшись балетом, что страшно раздражало Марка, видевшего в ней исключительно художницу, Гретхен и картинки рисовала в основном легкие, будто воздушные. И это совсем не было похоже на стиль Марка, если только вообще можно говорить о каком-то стиле у четырехлетнего ребенка. Должно быть, сей факт его тоже расстраивал.