Однако теперь все изменилось. Всякий раз, оказавшись за стенами нашего учреждения, Патрис совершает очередной проступок, и ситуация усугубляется. Вследствие того образа жизни, который ведет мать мальчика, за свое молчание он получает все, что пожелает». Воспитатели рекомендуют «поместить его в учебное заведение, которое могло бы обеспечить необходимый на первых порах строгий контроль, профессиональную подготовку, образовательную и, возможно, психотерапевтическую поддержку, чтобы попытаться исправить положение». Очевидно, что в свое время этот документ придаст особый резонанс его будущим преступлениям. Инспектор по делам несовершеннолетних выносит постановление о размещении Патриса в таком учреждении. Но воспитатели сталкиваются с трудностями при «работе с семьей, все члены которой находятся в конфронтации друг с другом. Поочередно родители – иногда мать, иногда отец – замалчивают или смягчают неблаговидные поступки подростка». И далее: «…он сообщник этой дамы – своей матери – и, возможно, неосознанно сводит счеты с отцом».

Об отце, который, как ему кажется, всегда предпочитал младшего сына, Патрис безапелляционно заявляет:

– В нем не было ничего хорошего! Только и знал, что орать и драться.

В личном деле, составленном тем же заведением для неблагополучных детей, говорится: «Месье Алегре – человек жесткий, уверенный в себе, исполненный благих побуждений, однако часто повышает голос и стремится оказать сильное давление на семью. Вынужденный по роду деятельности часто отсутствовать дома, он не всегда может выполнять ту роль, которую ему хотелось бы осуществлять по отношению к сыну и жене». Не любитель ворошить прошлое, Патрис всегда с ненавистью отзывается об этом человеке. Когда ему было двенадцать, он даже предложил матери убить отца. Признавшись в этом, Патрис тут же добавляет:

– Если бы она только сказала «да»!

Одним словом, он сделал бы это из уважения к ней и из послушания. Однако ни приказа, ни ожидаемого содействия не последовало, скорее наоборот. Алегре считает, что мать всегда была влюблена в отца, и ему невыносима сама эта мысль.

– Она ничего не могла с собой поделать, – бросает он неодобрительно и разочарованно.

Его друг Жиль вспоминает, как однажды Патрис со слезами поведал ему, что стал свидетелем отвратительной сцены. Мать занималась оральным сексом с одним из своих любовников в машине, в то время как ее сын находился на заднем сиденье. Когда я спрашиваю об этом Алегре, он категорически все отрицает.

– О чем вы говорите? Я не мог такого сказать! – возмущается мой собеседник и добавляет: – В любом случае я и сам гнул ту же линию: с одной стороны, любил мать своей дочери, а с другой – гулял направо и налево!

По-видимому, произошедшее стало травмирующим событием, но для Патриса важно вопреки всему продолжать идеализировать материнский образ. Он старается убедить нас, что, хотя сегодня мать утратила былое изящество из-за лечения кортизоном, в молодости она «была красоткой: рост метр семьдесят семь, блондинка, голубые глаза – шикарная женщина!»

Как рассказывает Жиль, в возрасте от пятнадцати до шестнадцати лет Патрис жил в подвале и постоянно нюхал клей. Друг описывает подростка, способного проявить великодушие и быть интересным собеседником в трезвом состоянии, но подверженного вспышкам безудержной агрессии под действием экстази, которое он глотал как конфеты.

– Вспылив, он мог убить человека, так как в ту секунду ему все было нипочем, – говорит Жиль.

По его словам, однажды Алегре с пистолетом в руке погнался за мужчиной, сделавшим неуместное замечание о его брате Николя, – в результате серьезного несчастного случая тот впал в кому. К счастью для обидчика, произошла осечка.

В шестнадцать лет Патрис совершает первое сексуальное насилие. Это происходит на вечеринке. Он пьян, флиртует с какой-то девушкой в отдаленной части парка. Согласно его версии, она ему отказывает и у него «срывает крышу». Он пытается ее задушить, однако пострадавшая приходит в себя. Патрис провожает ее и теперь не может точно сказать, размышлял ли он об этом происшествии. Позже мы увидим, до какой степени все это выступает эскизом предстоящих преступлений.

Жиль называет приятеля трепачом и бабником. Кое-кто из подружек Алегре по секрету сообщает, что с ним нет проблем, пока ему не противоречат, в противном случае он впадает в ярость. В восемнадцать лет Патрис встречает Сесиль, у которой от него родится дочь. Они проживут вместе семь лет. Узнав о беременности, пара поселяется в служебном помещении при парикмахерской матери Алегре, а затем переезжает в отдельное жилье. Сесиль, которая состоит на государственной службе, постоянно находит Патрису подработки: барменом, кассиром в автосалоне и т. д. Но молодой человек занимается исключительно торговлей каннабисом. Не в силах выносить его жестокость, Сесиль уходит. Наступает очередь Сильви, управляющей ночным клубом. История их отношений, которые Алегре называет «страстными», продолжается год. По словам Сильви, поначалу он казался добрым и заботливым, но в алкогольном опьянении становился страшен. Однажды из-за его особенно грубого поведения ей даже пришлось обратиться в полицию. По признанию Алегре, еще в детстве он пообещал себе, что, в отличие от своего отца, никогда не ударит женщину. Прекрасно помня об этом, он соглашается, что поступал ровно наоборот, и это еще очень мягко сказано.

Из различных свидетельских показаний перед нами возникает образ жестокого, скрытного и немногословного сластолюбца, который быстро приобрел репутацию грозы района.

Мы применяем ту же клиническую схему, что и с Ги Жоржем, действуя методом исключения. Здесь опять же не обнаруживается никаких органических аномалий, диссоциативного расстройства, ранее известного как множественное расстройство личности, или эпизодов бреда.

Алегре вел необузданный образ жизни, характеризующийся значительной нестабильностью, а также сильным пристрастием к алкоголю и наркотикам (каннабису, кокаину, экстази и т. д.). Все свидетели указывают на его повышенную активность в состоянии алкогольного или наркотического опьянения.

Секс с женщинами Патрис описывает как нечто банальное: здесь нет места прелюдии, в том числе сопровождающейся зверскими фантазиями. Такую сексуальность можно назвать всеядной. Он приводит нам следующий пример: когда партнерши соглашались на изнасилование, он это практиковал, если нет – воздерживался. Он не сексуальный извращенец. В его случае речь не идет о привязанности к стереотипному сценарию. Перед нами выплескивание гораздо более примитивной разрушительности.

Именно после того рокового изнасилования со стороны двух наркоманов Патрис решает стать полностью независимым и непокорным, как бы защитившись панцирем. По характерным признакам мы смогли найти, какое событие стало для него поворотным. Начиная с этой точки, субъект полагает, что уже достаточно пострадал и теперь обладает особыми правами. Алегре больше ни перед кем не должен отчитываться. По его словам, неудачи с учебой в школе – его осознанный выбор. Он повторяет, что всегда действовал по собственному усмотрению! Подэкспертный пребывает в иллюзии, что никогда не