Отстранив от уха трубку, Бай надул щеки и шумно выдохнул, демонстрируя неизвестно кому, как безумно надоел ему своенравный старик, о деньгах которого неизвестно почему именно ему, Баю, приходится проявлять заботу.

Наконец Константиниди прорезался.

— Ладно, — проскрипел он, — пусть будет так. А этому мерзавцу передайте: когда он протрезвеет, пусть обязательно позвонит мне. Вот же скотина какая… Ну будет, желаю здравствовать.

Отключив телефон, Бай небрежно кинул трубку на кровать и сел напротив Андрея.

— Я думаю, ты понял, какие дальнейшие действия нам с тобой предстоят?

Телохранитель молча смотрел на своего хозяина, ожидая продолжения.

— Тот хвост тебе, Андрюша, — Бай кивнул в окно, — сам понимаешь, совсем не нужен. Приедешь в Староконюшенный, позвонишь, как я сказал. Дам тебе другой кейс, такой же. — Бай ткнул пальцем в тот, что стоял на полу возле его ног, протянул шоферу три пачки долларов. — Кинешь их пока туда и покажешь в глазок, если старик потребует. Но они твои, понял меня, Андрюша?

Тот кивнул все так же молча, но чуть свел темные свои бровки к несуществующей переносице: видимо, догадался наконец, за что ему этот гонорар.

— Возьмешь с собой мою сумку, знаешь? — И после нового утвердительного кивка продолжил, будто речь шла о совершенно обычном деле: — У него их там много, холстинок-то. Но сдирать их с подрамников не надо, хлопотно, да и времени у тебя на все про все минут тридцать. От силы сорок. А я этого засранца попридержу сколько смогу. Но главное — чтоб все было натурально, понимаешь, Андрюша? Не исключаю, что наш Вадик все же послушается моего совета и заглянет к старику.

Ответ Баю не требовался.

— Вот, значит, какие дела… Великовата, конечно, будет сумка-то, но… Подрамники ломать — долго слишком, да и аккуратно не получится. Лишняя работа. Начни с его спальни. Потом кабинетик и та комната, что слева. Большую оставь напоследок: там менее ценное. Впрочем, сам увидишь, как дело пойдет и что выйдет со бременем. Лады?

Андрей снова кивнул. Значит, все понял и неудовольствия не проявил.

— И последнее. Это личная моя просьба к тебе. Оружия с собой не бери. Никакого шума не надо. Следов тоже постарайся не оставлять, своих, разумеется. А под этого, — Бай ткнул указательным пальцем в пол, имея в виду Вадима, пребывающего в настоящий момент в кабинете в ожидании своего гонорара, — я полагаю, ты сам что-нибудь придумаешь. Давай, Андрюша, с Богом!

Виталий Александрович легонько хлопнул своего шофе-ра-телохранителя по плечу и невольно поморщился: хоть и неверующий человек, однако зря это он так запросто и совсем не к месту Самого помянул. Не надо бы, конечно, всуе…

…Вадим сидел на любимом диване Виталия Александровича, упершись устало-равнодушным взглядом в темный угол кабинета. Бай вошел, неся в руках запечатанную бутылку виски «Балантейн», два высоких бокала, искрящихся хрустальной гранью, и открытую банку греческих маслин — крупных и жирных. Локтем он прижимал к пышному своему бедру коричневый кейс.

— Помоги, — сказал Вадиму.

Тот неохотно поднялся, опираясь по-стариковски руками о колени, и вынул из-под локтя кейс.

— Твой, — кивнул Бай, ставя на край большого письменного стола банку, бутылку и бокалы. — Можешь не считать: там полсотни штук.

Но Вадим все же открыл кейс и наметанным глазом прикинул: похоже, не обманул. Запер его и отставил в сторону. Между тем Бай с хрустом скрутил бутылке голову, щедро плеснул в один бокал, в другой — себе — на самое донышко, затем взял с подоконника пластмассовую бутылку с содовой и спросил:

— Тебе как?

— Оставь, не надо, — махнул ладонью Вадим.

Бай кивнул и налил немного только себе. Поднял бокал, подмигнул Вадиму:

— Будь! — и не глядя подвинул к нему банку с маслинами.

Выпив, проглотил черную маслину вместе с косточкой и сказал:

— Я тут на всякий случай, знаешь, мало ли что, деду позвонил, объяснил, что завтра прямо с утра подвезу гроши, как мы с тобой и договорились… А он, — Бай пренебрежительно усмехнулся, — заартачился, потому что минут пять только сопел в трубку, слушая мою болтовню и оправдания. Наконец изрек: ладно. Словом, как ты понял, у нас тут с тобой полнейший ажур. Да, чуть не запамятовал: он сказал, точнее велел, — у него ж все в приказной форме — словом, велел тебе прямо от меня заехать к нему. Причем в категоричной форме. Видимо, в связи с этими вашими делами. Но тон — я тебе скажу! Что с ним творится в последнее время, в самом-то деле? Вроде интеллигентный всегда был человек, относительно, конечно… — Бай многозначительно взглянул на Вадима. — А заговорил вдруг как площадной извозчик, черт знает что!.. Ты, конечно, сам как знаешь, но я бы на твоем месте все-таки заглянул, зачем обострять, верно?

— Подумаю, — мрачно пообещал Вадим и потянулся за бутылкой. — А где это твое средство против полиции?

— А, так вот же, — спохватился Бай. Залез в письменный стол и добыл оттуда целлофановый пакетик с каким-то коричневым корешком. Понюхал его и протянул Вадиму.

— Забирай весь. Перед постом ГАИ сунь в рот и пососи. А для понтяры можешь сунуть в зубы незажженную сигарету. Никакая трубка ничего не покажет. Если ты, естественно, — засмеялся Бай, — не станешь мента за грудки лапать!

— Давай. — Вадим тоже понюхал остро и пряно пахнущий корешок и сунул его в карман.

— Но ты все-таки не шибко перебирай, — заботливо добавил Виталий, видя, как Вадим решительно взялся за бутылку. — Мало ли!

— Не бойся за меня, — успокоил Вадим. — Ты только сам завтра насчет «лимона» для старика позаботься. А расписку я ему сегодня, так и быть, завезу, чтоб ему пусто было…

— Ну обо мне-то какая речь! Можешь не беспокоиться, мое слово крепкое, тебе известно… Значит, убываешь? Надолго?

— А, пустяки, максимум два недели. В Будапешт. Вроде и не заграница даже.

— Вот оно что! — догадался Бай. — Выходит, это у тебя все еще те дела? Лакокрасочные, да? На те миллиарды?

— А что тут странного? Надо же когда-то и мне наконец своими делами заниматься! Не все курьером у старика бегать! — словно бы с вызовом пошутил Вадим, без улыбки глядя в потное круглое лицо Виталия Александровича.

. — Через министерство едешь? — не принимая его тона, спросил Бай.

— Ага. С твоей, как говорится, помощью. Спасибо, барин!

— Вадим, ты чего? — удивился Бай. — Или я тебе свинью какую подложил? Что это с тобой? Может, скажешь, не я тебе этот кредит пробивал, а? Или Кисота после моих звонков что-нибудь не так сделала? Я удивлен твоим тоном, причем искренне!

— Да ладно, — отмахнулся Вадим, всем своим видом показывая, что он действительно переборщил. — Извини, просто настроение… Да и старик, видишь сам, добавляет как может…

— Твое настроение, Вадюля, — это твое личное дело, — назидательно заметил Бай. — А на меня дохлых собак не вешай и борзых не спущай, не надо. И про Кисоту я не просто так, из дурного любопытства спрашиваю. Она должна была все тебе обеспечить, как лично я ей и указал. И получить причитающееся. Надеюсь, ты ее не обидел? Нет?