Я не могу видеть своё лицо, но чувствую, как оно вспыхивает от клокочущей в душе ярости с оседающим на донышке осадком обиды.

— Знаешь что, Кастор, мать твою, Эрх Даррен?! Я сама решу, от кого и от чего мне быть свободной! Я сама решу, куда и когда мне отправиться, а ты… Ты!.. — со всей злости ударяю его кулаком в грудь. Один раз. Затем второй. Кусаю губы, чтобы не дать себе разреветься перед этой бесчувственной сволочью… — Да кто ты вообще такой, чтобы решать за меня?! Ты, бездушный кусок магического…

Кастор перехватывает мои руки за миг до третьего удара в грудь. Рывком прижимает меня к себе, обхватывая сзади за плечи. И безжалостным поцелуем сминает губы.

Рука Эрх Даррена движется вверх по шее к затылку. Пальцы пару секунд ласкают затылок, затем зарываются в волосы и сжимаются, натягивая их до боли. До покалывания.

Но мне плевать.

Плевать на боль. И на то, что последует дальше, за этим поцелуем.

Плевать на то, что стою перед Кастором в одном нижнем белье. С похотливым остервенением всё теснее прижимаюсь к его груди. И, сама не понимая, что делаю, выталкиваю язык мага из своего рта и кусаю его губы.

Горячее дыхание Кастора опаляет мои губы.

— Ты не понимаешь… — шепчет он и разрывает жадное слияние губ. Но не выпускает из плена своих рук. — Уходи, пока можешь.

— Уже не могу, — тихо выдыхаю в ответ. — И не хочу…

Я не хочу уходить. И не хочу ничего понимать.

Кроме того, что готова прямо сейчас наплевать на условия дурацкого контракта. Готова признаться Кастору в том, что он нравится мне. Больше чем нравится.

Я готова дышать с ним одним дыханием, пока он целует.

Я готова сказать Кастору те слова, которые он так жаждет услышать.

Только бы его рука продолжала ласкать.

Только бы его губы ни на миг не переставали терзать мои губы.

Эрх Даррен разжимает пальцы, стягивающие волосы, и массирует мой затылок. Сотни иголочек пронзают кожу, вызывая волну мурашек. Другая рука мага в это время медленно спускается вдоль позвоночника, пока не касается ягодицы.

Я кладу руки Кастору на плечи и такими же медленными, дразнящими движениями веду вниз по рукам. Перемещаюсь на его грудь, глажу недолго, считая ускоряющиеся удары сердца.

Прохожусь ладонями вниз к животу. Чувствую, как Эрх Даррен вздрагивает, когда мои руки останавливаются перед преградой пояса его штанов.

Он выдыхает, то ли теряя самообладание, то ли решаясь на что-то. Его руки скользят по моему заду и сминают ягодицы.

— Илана… — Кастор прижимает меня к своему паху и вновь набрасывается на рот голодным поцелуем.

Целует так яростно, будто в последний раз. Словно от этого поцелуя зависит его жизнь.

И я поддаюсь этому напору. Закрываю глаза, отпускаю тормоза и отвечаю Эрх Даррену, забывая обо всём на свете.

Цепляюсь за белоснежную ткань мужской рубашки, тяну и комкаю, постепенно вытаскивая из-под пояса. А когда, наконец, справляюсь, начинаю наощупь расстёгивать пуговицы.

Сначала самую нижнюю. Затем вторую, ту, что выше. Одну за другой, поднимаясь всё выше.

Не удержавшись, открываю глаза.

Остаётся лишь пара пуговиц. И я останавливаюсь, провожу кончиками пальцев по обнажённой коже Кастора. Вдоль тёмной полоски волос, идущих от груди вниз.

По телу Эрх Даррена проходит волна дрожи. Я ощущаю её как собственную.

Кастор, словно опомнившись, разрывает поцелуй, разжимает стальные тиски объятий и шарахается прочь от меня.

— Проклятье! Так не может больше продолжаться! — рычит он, нервно ероша волосы. — Чего ты хочешь, Илана?! Свести меня с ума?

— Нет. Сумасшедший ты мне ни к чему. Я пришла к тебе сама, Кастор. И я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной.

— Нет. Нет! — трясёт он головой. — Ты не можешь хотеть этого. Ты ничего об этом не знаешь!

Он смотрит на меня как на безумную. И вместе с тем даже я, «ничего об этом не знающая», вижу в его взгляде ничем не прикрытую страсть.

Молча разворачиваюсь, подхожу к уже знакомому комоду и выдвигаю ящик, надеясь, что с момента, когда заглянула в него впервые, ничего не изменилось.

На удачу или нет, но ленты, вызвавшие у меня когда-то много вопросов, всё ещё лежат на месте.

Не имея представления, которая из них для чего именно, беру все три.

Я многое отдала бы, чтобы видеть сейчас выражение лица мага.

Задвигаю ящик комода, поднимаюсь, но не иду к Кастору.

— Ты прав, я не знаю, — произношу я шёпотом и протягиваю ему разноцветные ленты. — Так покажи мне.

— Илана… — Оторопев от неожиданности, Эрх Даррен делает один рывок в сторону Иланы и замирает. — Я даже не стану спрашивать, откуда ты знаешь о лентах. Спрошу только, ты уверена, что хочешь именно этого? Ты вообще понимаешь, о чём просишь меня?

Нет, Кастор не передумал. Он почти что счастлив.

И его возбуждение не угасает ни на миг, а лишь разгорается с новой силой. Но что если в Илане сейчас говорит простое любопытство, желание прикоснуться к незнакомому и непонятному ей таинству, а не желание принадлежать Кастору?

— Я понимаю только то, что хочу узнать эту сторону жизни. Хочу разделить эту твою «страшную» тайну. Не с кем-то — с тобой!

— Я ценю это, Илана. Но отдавшись мне, ты навсегда останешься моей. В моём мире. Ты никогда не сможешь вернуться. — Противиться влечению становится всё сложнее. Он убирает руки за спину и сцепляет их в замок. — И не то чтобы я не хотел этого…

Илана не выдерживает и сама приближается к Кастору почти вплотную.

— Не беспокойся, я не Кристина. — Она поднимается на носочках, нарочито вызывающе скользя грудью по его груди, и добавляет шёпотом: — Но если хочешь, мы заколотим досками все окна в доме. А уходя, можешь для надёжности привязывать меня к кровати.

Кастор не знает, чего пытается добиться Илана, говоря подобные вещи. Наверное, по мнению девушки, это должно прозвучать для него как шутка. Только вот на самом деле слова оказывают совсем иной эффект.

Обняв Илану, Эрх Даррен подталкивает её кровати, а затем легко, словно пушинку подхватывает за талию. Он ничего не отвечает на провокацию девушки, просто приподнимает её и медленно, но настойчиво укладывает на постель.

Илана с едва заметной улыбкой хватается за свисающие концы рубашки мага и притягивает его ближе.

Кастор лишь качает головой и вместо того, чтобы наклониться к девушке, подтягивает её к изголовью. Он опускается рядом с ней на колени. И, глядя, как Илана от волнения кусает губы, осторожно отбирает у неё ленты.