малины. Скинув рубаху, ополоснулся под рукомойником.

— Мой руки, Герасимович. Или душ примешь? Небось прокис по жарюке.

— Не отвлекайся, — немного смутился Архипов, догадываясь, отчего Гусев так опекает его. Не иначе будет о чем-то просить.

Подозрения подтвердились, едва закусили после первой. Хозяин, с утра принявший на грудь, не особенно деликатничал. Слушая откровенно-жалобные намеки, Архипов все больше мрачнел. Не радовал глаз даже соминый балык, истекающий жиром в плоской тарелочке.

Окна на застекленной веранде были распахнуты в сад, и сквозняком уносило табачный дым.

— На «Беломор» перешел, — все так же жалобно тянул Гусев.

— Импортными сигаретами брезгую. И тебе, Герасимович, не советую.

— Не курю, — сухо бросил Архипов. — С тех пор как…, — и осекся, искоса посмотрев на собеседника.

— С каких таких пор?

— Когда последний раз приезжал. Слово дал… одному человеку. Как видишь — сдержал.

— Умница. Я, правда, при споре не присутствовал. Но все одно — молодец. А поможешь нам, вдвойне молодчина будешь. Поможешь?

Архипов, потянувшись за кружкой с домашним квасом, незаметно отодвинулся от потного хозяина.

«Когда же выпадет удобный момент, чтобы узнать самое главное», — нетерпеливо подумал он, а сам сказал веско:

— Еще ничего не сделав, требуешь предоплату.

— Прошу, — молитвенно сложил руки на голой груди Гусев. — Иначе хана нашей шарашке. На тебя, Герасимович, вся надежда.

— Так уж и на меня, — без тени жеманства ответил Архипов. — Что вам даст разовая помощь? Оттяжка времени и только.

— Все мы оттягиваем свою кончину. С судьбой не поспоришь, в любом случае — дохляк Петрович получается.

— Философ. Когда приспичит — самого черта ублажишь… Ну хорошо. Только нужно протокол оформить. К нему вашу просьбу приложить. И чтобы поубедительнее…

— Герасимович, дорогой, не письмо, а объяснение в любви вперемешку с некрологом состряпаем.

— Но и ты выручи, — осенило вдруг Архипова. — Бабка у меня в этих краях похоронена.

— Ух ты-ы, — деланно изумился Гусев. — Так вы наш земляк?

— Забыл, отчего вас, чертей, в Москве привечаю.

Гусев, не замечая, облокотился в миску, полную салата.

— Конечно, помню, но конкретного разговора не было.

— Можно и конкретно. Зимой скончалась родственница, новая хозяйка бабушкиной хаты. Строение никому не завещала. Да и кто соблазнится на такую дыру.

— Да-а, захолустье, — согласился Гусев, когда Архипов назвал поселок. — А если купить заместа дачи? Ты обмозгуй, Сергей Герасимович.

— Вот с тобой на месте и обмозгуем.

— Надолго к нам?

— Вряд ли. Поэтому свои вопросы утрясай не откладывая.

Гусев кинулся к телефону, стал крутить тугой диск.

— Жинке своей звоню. По работе с ней контакт полный.

Архипов, толком не поев, доложил в тарелку молодой, заправленный сметаной картофель, отломил куриное крылышко. В разговор специально не вслушивался, но когда Гусев упомянул знакомую фамилию, насторожился… Кажется, то, что ему больше всего и надо.

— Придется ехать на работу, — надел рубаху Гусев. Без меня в трех соснах заплутали. Рабо-о-тнички…

— Судя по фамилиям — работницы. Как ты одну из них назвал? Кирсанова? — будто невзначай спросил Архипов. — Не Юлия Павловна?

— Вроде так. Года три как из комбината к нам перешла. С гонором бабенка. Как-то…

— Погоди, — перебил Архипов. — Она замужем?

— Скорее, нет. На огороде по очереди с сыном пашет. Кирсановой, правда, давно не видно. Зато другие хоть и на месте, да с них толку… Герасимович, поскучай без меня, я мигом, будь спок.

Архипов уже в дверях остановил хозяина:

— Прошу тебя… Узнай, где сейчас Юлия Павловна. И, пожалуйста… Э-э, — силился он вспомнить имя Гусева. — Келейно, без шума.

— Конечно поинтересуюсь. Тут особого ума не требуется. Отпуск у нее, кажется, вынужденный, сам недавно месяц околачивался. Так что на разные там курорты не особенно разгонишься.

Сергей Герасимович сразу посуровел:

— Протокол заверьте печатью. Письмо не подписывайте. Я сим прочту вчерне.

— Вопросов нет, — козырнул Гусев, пряча в серых разбитных глазах понимающую усмешку.

«Зато у меня есть», — вздохнул Сергей Герасимович, надолго устремив в сад невидящий задумчивый взгляд.

2

Пятнадцать лет назад Архипова редко кто называл по имени-отчеству. И когда рядовому сотруднику навязали горящую туристическую путевку, он не ерепенился. В противном случае в отпуск могли отправить не раньше декабря.

В Крыму Сергей уже как-то отдыхал с друзьями. Кроме пляжа и танцплощадки, ничего не видел, твердо уверовав, что Крым мало чем отличается от Кавказа. Теперь же, поневоле следуя с группой из одного места в другое, поражался пышности дворцов и замков. Неискушенный в тонкостях архитектуры, принимал как музыку на слух непонятные ему слова: ампир, базилика, капителий, аттик.

На Юлю он обратил внимание в Херсонесе возле остатков античных колонн… День был солнечный, безветренный. Совсем рядом плескалось море. Экскурсовод тщетно пыталась привлечь внимание к отрытому фундаменту каких-то построек.

— Перед вами дом богатого винодела…

Сергей, с завистью посматривая на пацанов, ныряющих прямо с обрыва, иронично хмыкнул:

— Чушь несусветная. Как можно сейчас определить, богатым был винодел или бедным.

— И я такого ж мнения, — весело поддакнула Юля на мотив известной песни.

Она приехала с восьмилетним мальчуганом, не отходившим от матери ни на шаг. Но в этот раз он убежал к морю.

— Разве пауки плавают? — прижимался он к матери, с опаской глядя на ребят, таскающих из воды небольших крабов.

Юля, сердясь, поторапливала сына.

— Пусть отвлечется парень, — вступился Сергей. — Не спешите, уедем ракетой.

Потом, когда «комета» везла их в Ялту, Юля прошла в задний отсек, где в одиночестве курил Сергей.

Издали, под лучами уже низкого солнца, античные колонны были похожи на грибы с оторванными шляпками.

— Отчего море сравнивают со степью? — пожала плечами Юля. — Разве что одинаково красиво. Или не могут подыскать лучшее сравнение?

Она обернулась к Сергею, щуря большие ореховые глаза. При солнце была заметна слегка наложенная на веки косметика.

— Я воспитываю ребенка одна. — И Юля немного рассказала о себе.

Сергей, узнав, откуда она, обрадовался:

— По делам часто приезжаю в твой город. Если честно, всегда тянуло в те места. Может, правда, из-за того, что бабушка неподалеку живет.

Без лишних слов проводили они взглядом башенки «Ласточкина гнезда».

— Эту поездку вы будете вспоминать, — уверенно и в то же время с печалью в голосе произнесла Юля.

— Почему именно я? — стал допытываться Сергей.

Но Юля, сославшись на сына, оставила Архипова одного.

Потом, где бы ни были туристы, Сергею никак не выпадало остаться с ней с глазу на глаз. И чем больше у него не получалось, тем больше манила коренастая, пухлогубая казачка.

Накануне разъезда по домам устроили прощальный вечер. Расположились в долине неподалеку от горного ручья. Пока остальные мужчины занимались шашлыком, Сергей мыл зелень в ледяном ручье.

Ради такого случая Юля не взяла