— Проблема у меня в Текстильщиках, Дима, — с тяжелым вздохом сказал Канарец. — Один козел, хозяин двух магазинов, все жиреет, а бабок больше отстегивать не хочет. Сегодня послал к нему людей, так он обнаглел в доску, пришиб одного, прикинь? Моему человеку зубы, на хрен, выбил.

— Что за люди у тебя, Илья?

— С ними разберусь сам. Я хочу наказать этого козла. Обнаглел в доску, падла.

— Конкретно?

— Пивзаводы строит при своих магазинах, колбасные цеха, расширяется, а платить не хочет.

— Прибыль уже есть от пивзаводов и колбасы?

— Будет.

— То есть мужик пока что бабки вкладывает в производство, прибыли не получил, а ты требуешь бабки? Илья, не узнаю тебя.

— Он пришиб моего человека, смекаешь? Перестал бояться. Бабки побоку, надо прищучить козла, чтоб свое место знал. А то порядка не будет.

— Ну пришиби его, магазины прогорят, пивзаводики накроются, с чем останешься, Илья?

— Нет, я аккуратно, только напугать. Но чтоб кипеш вокруг этого дела не поднялся.

— Что за человек?

— Да есть такой наглый козел… Епифанов.

Зеленин тут же вспомнил свой не очень приятный разговор по телефону, Леру, оправдания жены, что была у Епифановых.

— Георгий?

— Ну. Знаешь его?

— Слышал. Не советую тебе трогать Епифанова, Илья. Пусть все будет как будет. Пойдет пиво и местная колбаса, кстати, хотелось бы попробовать, тогда и поговори с ним. Сам.

— Не понял.

Тупые они все же, эти люди старой закалки. Гораздо приятнее иметь дело с новыми хозяевами жизни, более жестокими, но и более понятливыми. Людка и так считает его бандитом, а если с Епифановым что-то случится после их разговора, она станет совсем невменяемой.

— Илья, у тебя много было проблем, я их решил, помнишь?

— Само собой.

— Силыча знаешь?

— Да кто ж его не знает.

— Я ничего ему не скажу о твоих делах, а ты не тронешь Епифанова. Лады?

— Он тебе что, родственник?

— Жена моя дружит с его женой. На дело это не влияет, но и беспредел не позволю. Ты понял?

— Ладно, Дима, обожду пока. А ты не думаешь, что твоя жена там заменяет его жену?

Рассердился старик, уколоть захотел, и ведь уколол, да как точно!

— Тут я сам разберусь, а ты не трогай Епифанова, Илья, договорились? Случатся проблемы — скажи мне, разберемся.

— Я знал одну телку, замужнюю, бегала к подруге, а на самом деле трахалась там знаешь с кем?

— С тобой.

— Давно это было. А до сих пор удивляюсь тупости ее мужика. Он верил, что они там кофеек пьют и разговаривают.

— У тебя все, Илья? Проблема решена? Если нет — скажи.

Канарец допил виски, поставил стакан на стол, тяжело поднялся с кресла.

— Лады, Дима. Уважаю тебя, потому и стерплю обиду.

«Еще б ты меня не уважал, — думал Зеленин, глядя в спину уходящему Канарцу. — Я ж тебя с грязью могу смешать, если захочу».

Он подождал, пока обиженный Канарец уйдет, а потом набрал свой домашний номер:

— Люда? Привет. Как дела? Ты все еще злишься на меня?

— Ты вел себя невыносимо. Я больше не могу терпеть такого к себе отношения, понял?

— Понял, понял… Что делаешь?

— Тебе какое дело? Поеду к Лерке.

— Люда…

— Да пошел ты! Надоел!

Короткие гудки обозначили конец разговора. Выходит, опять она у Леры, в квартире этого Епифанова, мать его за ногу! Зеленин ткнул пальцем в клавишу селектора:

— Миша, давай ко мне.

А он не так уж и прост, этот Епифанов, в квартире которого пропадает его Людка! Отметелить людей Канарца — дорогого стоит. На дурака не похож, два магазина, и долгое время — никаких проблем. А теперь решился, значит, может, но это ладно, почему решился? Почувствовал силу или от безысходности? Канарец и вправду слегка перегнул палку. Ох ты, Епифанов, мать твою!.. Кто ж ты есть на самом деле? Почему Людка бегает в твою квартиру так часто, прямо как на работу?

— Проблемы, Дима? — спросил Булкин, входя в кабинет.

— Личные, Миша. Что за мента ты взял вместо Романа?

— Бывший опер, ну, так себе, для черновой работы годится. А что, прокололся вчера?

— Тупой он, да ладно. Короче, такие дела. Машину и двух человек к подъезду моего дома. Нужно присмотреть за Людкой.

— Дим, ты думаешь…

— Да хрен его знает. Миша, дело, как понимаешь, деликатное, давай-ка сам. Никому больше не могу поручить его.

— Нет проблем.

— Если ее нет дома, гони на Можайку, адрес скажу. Держись на связи.

— Дима, если какой-то козел посмел… я его кончу.

— Это я сам решу. Вперед, Миша.

Людмила старательно красила губы, стоя у трельяжа в спальне. Позвонил, придурок, ну и что он хотел? Узнать, где она будет этим вечером? У Леры! Стас молодец, правильно все придумал. В гостинице их могли бы засечь, а у Леры — нет, она там часто бывает. Стас приедет сам, адрес знает. И все, никакие бандиты ничего не поймут! Была у подруги, вот так! А на самом деле… Наконец-то она будет вместе со Стасом, пусть полчаса, а может, и час, но они будут… О-о, как долго она ждала этого, именно этого — Стас прибежит, поклонится и скажет, что любит только ее. Можно было бы и наказать его за ту измену, да сил на это нет. Прибежал, весь из себя влюбленный, что еще нужно? Она получила то, о чем мечтала! И теперь жить да радоваться, Дмитрия пошлет уже сегодня, и пусть попробует угрожать ей! Она ему глотку перегрызет! Хватит терпеть это хамство! Да и Стас не простой человек, пусть только попробует их тронуть Дмитрий! Пожалеет об этом!

Накрасив губы, Людмила сбросила халат, достала из ящика в гардеробе черные шелковые трусики, не очень откровенные, но, судя по реакции Дмитрия, жутко сексуальные, раздевшись догола, примерила их перед трельяжем. Решила, что Стасу понравится. Лифчик надевать не обязательно, под тонкой красной блузкой ее груди будут выглядеть очень соблазнительно. Чулки или колготки? Нет, чулки — это, пожалуй, слишком, она же не проститутка, значит, колготки. Он их стащит вниз зубами, вместе с трусиками… И длинная черная юбка, именно длинная, это подчеркивает ее сексуальность. Он обалдеет, увидев ее. А потом… будет новая жизнь, радостная и счастливая.

Ну все, можно ехать. Лерка звонила, сказала, что Жора будет после семи, значит, времени у них почти два часа. Хоть и обещала Лерке, что через полчаса уедут они, можно и задержаться. Стас приедет к пяти, адрес знает. Все замечательно! Будет чудесный вечер, а потом Зеленин узнает, что она уходит от него. И пусть попробует только вякнуть что-то против!