— Нет, любимый, это конец. Так тому и быть. — Мои глаза наполнились слезами.

Мы проговорили всю прошлую ночь; о его браке и моем, о наших детях, о моей карьере и его. О том, что невозможно построить будущее, не разрушив прошлого. Я думала, что мы пришли к согласию. Мы выстирали простыни и почистили гриль, я сняла с веревки еще влажный купальник и уложила его в чемодан. Снова, несмотря на жару, надела юбку от костюма и перекинула через руку жакет. Я собиралась сразу отправиться на конференцию, которая должна была продлиться еще три дня, а Люк намеревался купить продуктов и встретить Блейка на вокзале через два часа после моего отъезда. Мы тщательно все продумали. Блейк понятия не имел о моем визите, и никто никогда не должен был о нем узнать. Все было кончено. Мы подвели четкую черту; решили, что не станем больше встречаться, разговаривать и даже переписываться, что так будет проще обоим.

— Ты думаешь, что разрушаешь идеальный брак, но это не так! — Люк говорил быстро, у нас не хватало времени. — Мы с Офелией никогда…

— Не надо. — Я отвернулась; я уже слышала приближавшийся поезд. Оставались секунды, мне не хотелось тратить их впустую; если мы стали бы перечислять все, что не казалось нам идеальным в наших браках, они грозили бы превратиться в нечто невыносимое, и нам пришлось бы терпеть это всю оставшуюся жизнь. Я не могла отнять Люка у его жены и пасынка. Я одолжила его на некоторое время, а потом пришла пора возвращать.

— У нас было пять невероятных дней. — Я коснулась его щеки. — Я никогда их не забуду.

Он закрыл глаза, и я по ошибке решила, что это означало согласие с тем, что все кончено.

— Ладно. — Инспектор Уэйнрайт взглянул на часы, отодвинул свой стул и встал. — Подведем итоги. Вы признаете, что у вас был роман?

Я отрицательно качнула головой. Я была согласна с Люком — это слово звучало невыносимо банально.

Инспектор вздохнул и вышел из комнаты. Это выглядело как признание поражения. Тогда я еще не знала, что он только начал.

Июнь 2017 года

— Прекрасно выглядишь! — Нейтан поцеловал меня и взял мой чемодан.

Я не только выглядела, но и чувствовала себя прекрасно. Прошло уже три дня с тех пор, как мы расстались с Люком, но я все еще была погружена в воспоминания о проведенном с ним времени и не начала скучать по нему.

— Как дела у Лиззи?

— Нормально.

Пока меня не было, май плавно перетек в июнь. Солнце низко висело в небе, моросил слепой дождик. На платформе вокзала Солсбери толпились туристы в ярких куртках, указывая друг другу на шпиль собора над деревьями. Возможно, они увидели рядом с ним радугу, но я не стала проверять. Я старалась не отставать от Нейтана, который шагал очень быстро, его походка казалась более бодрой, чем обычно. Мы поспешили проскочить подземный переход, где, как всегда, пахло металлом, сырым кирпичом и мочой.

— Не ожидала, что ты меня встретишь, — заметила я, когда мы подошли к машине Нейтана, аккуратно припаркованной на краткосрочной стоянке.

— Сара меня подменила, но мне придется вернуться в школу. — Он положил чемодан в багажник. Кожаный кофр был спрятан глубоко внутри, иначе муж обратил бы на него внимание. Нейтан замечал все, пришлось бы объяснять, откуда взялся потрепанный старый кофр, совсем непохожий на подарки, которые я получала от спонсировавших конференцию фармацевтических компаний, на все те шариковые ручки, фонарики и неврологические молоточки.

— Какая-то ты молчаливая. — Выруливая с парковки, Нейтан окинул меня быстрым взглядом.

— Устала с дороги.

— Удачно съездила?

— Очень.

— Ты загорела. — Он бросил на меня еще один косой взгляд. Если мне показалось, что он меня изучал, то это потому, что я сознавала свою вину и счастье, пытаясь скрыть и то и другое.

— Мы каждый день обедали на улице, было солнечно. — Удивительно, как легко избежать прямой лжи, если придерживаться голых фактов.

— Ты, должно быть, многое узнала за десять дней.

Муж смотрел на дорогу и, казалось, не нуждался в ответе, что было большой удачей, поскольку я бы прокололась. То, что я познала, не имело ничего общего с медициной. Я не могла рассказать о костяшках пальцев Люка, которые перебирала, как четки; о форме его ногтей, о выпуклой мякоти под большим пальцем руки. О том, как красиво его бицепсы переходили в дельтовидные мышцы. О впадинке на носу, оставшейся со времен занятий боксом в школе. О его широких ладонях, уверенной походке и умении молчать в нужный момент, о том, как он брал Коко на колени и гладил ее. Чувство потери охватило меня, как головная боль, грозившая стать постоянной, как у страдающих мигренью.

Я повернулась к Нейтану:

— Расскажи мне побольше про Лиззи.

В поезде по дроге домой я погуглила греческие спа-курорты. Мы бы уехали на долгие выходные, только Лиззи и я. Мы бы плавали и загорали, заказывали вкусную еду. Было бы время поговорить.

— Я не виделся с ней, но она мне писала. Занята, конечно. И счастлива, я думаю.

— Я надеюсь уговорить ее поехать со мной в маленький отпуск. Я нашла тут один отель на Корфу, с пляжем…

— У нее уже заказаны билеты. Через месяц она отправляется в какую-то поездку с другом. — Муж включил «дворники» — дождь припустил сильнее.

— Ах, вот как… — Наши с Лиззи фигуры, залитые солнцем на пляже, постепенно исчезли в моем воображении. — С каким другом?

— Я ее не допрашивал, это по твоей части.

Я пропустила его шпильку мимо ушей. В конце концов, не имело значения, будет с ней кто-то из ее старых друзей или этот новый. Мне следовало порадоваться за нее — ей предстояло нечто более веселое, чем поездка вдвоем с матерью. Нейтан сосредоточился на дороге, но его глаза блестели, губы были сжаты, словно он сдерживал улыбку. Вероятно, меня ждал сюрприз, что-то такое, что он приберегал на десерт.

— Как дела на работе? — поинтересовалась я.

— Должность директора освободится в конце года. Саймон намекнул, что назначат меня.

Так вот в чем было дело.

— Как чудесно.

Муж кивнул и взглянул на меня, приподняв брови и будто ожидая более бурной реакции.

— Ты уверен, что хочешь именно этого, Нейтан?

— Ты же знаешь, что да. — Он посмотрел на дорогу в зеркало заднего вида, его голос звучал тихо, словно с разочарованием.

— Конечно, извини. Поздравляю, дорогой!

Эта работа была именно тем, чего он всегда хотел. Он долгое время стремился к этой должности. И нашу жизнь он представлял себе на долгие годы вперед — одни и те же привычки, пища, прогулки и время отхода ко сну. Я опустила глаза, чтобы скрыть панику, и заметила тусклый отблеск золота в углублении пассажирского сиденья. Сдвинув ногу, я вытащила закатившуюся туда цилиндрическую зажигалку.