— Тебя спросили об «одержимых», кто-нибудь подходит под это определение?

Брайан с его жуткой улыбочкой, манерой садиться слишком близко, языком, как у ящерицы, шепчущим голосом всплыл в моей памяти, как утопленник, который внезапно отцепился от коряги.

— Есть пациент по имени Брайан, он то и дело записывается ко мне на прием с разными симптомами. Иногда мне кажется, что он выдумывает их как предлог, чтобы прийти.

— Ты рассказала о нем полиции?

Я отрицательно покачала головой.

— Если вдуматься, даже не знаю, почему я вспомнила о нем. Брайан не стал бы никого преследовать.

Нейтан отхлебнул вина, скептически глядя на меня:

— С чего ты так решила?

— Для начала, он близорук и полноват. Он в лучшей форме, чем пытается продемонстрировать, но я не представляю его бегущим.

— Сообщи полиции.

— Они не заинтересуются таким человеком, как Брайан.

— Он может быть опасен. Сообщи им, а затем откажись его принимать. И не ходи по вечерам гулять в одиночку.

«Мой муж так заботлив, — сказала я себе. — Я не заслуживаю его доброты».

Я встала и обняла его.

— Прости меня.

— За что? — Нейтан откинул голову назад и посмотрел на меня с искрой любопытства в глазах, будто ожидая, что я расскажу ему что-то интересное.

Я почти призналась, я уже хотела это сделать, потому что устала и была пьяна. Но, видимо, недостаточно.

— За то, что гружу тебя своими проблемами и не спрашиваю о твоих. Ты закончил свои дела в школе?

Он кивнул, и вдруг из ниоткуда в моем сознании возник образ Сары. Нейтана с Сарой. Они стояли в пустом классе чуть поодаль друг от друга. Нейтан говорил обо мне, о том что скучал по мне, что прекращает отношения, потому что любит свою жену и свою дочь. И ни слова не проронил о настоящей причине — нежелании разрушить карьеру.

Я снова позвонила Лиззи — стремление уберечь ее занимало все мои мысли. Я смотрела, как Нейтан взбивал яйца, добавляя соль, перец, несколько измельченных листочков тимьяна. Его лицо выглядело спокойным, но время от времени он бросал на меня быстрые взгляды. Мне казалось, что муж что-то скрывал — нечто такое, что трудно было высказать. Возможно, моя излишняя подозрительность объяснялась тем, что я и сама кое-что утаивала.

На телефоне Лиззи включился автоответчик, ее голос звучал непривычно весело. Я наговорила приглашение на завтрашний обед, решив напомнить о необходимости быть осторожной при личной встрече — так было бы менее драматично. Я надеялась, что Лиззи поделится новостями о том загадочном парне в машине. Ее счастье я стала бы носить в груди как компенсацию за отсутствие своего.

Нейтан накрыл на стол, разрезал омлет пополам и положил идеально ровный желтый полумесяц в тарелку передо мной. Я не чувствовала голода, хотя последние три дня почти ничего не ела. Я все еще ощущала вкус еды, которой мы наслаждались в Провансе: белых волокон запеченной рыбы; персиков, таких спелых, что сок ручьями стекал по нашим локтям; абрикосового джема на теплых круассанах под лучами утреннего солнца; нежной терпкости красного вина.

Закончилось тем, что Нейтан съел все сам, списав мой отказ от еды на беспокойство. Вместо ужина я выпила чаю. Я предполагала, что муж захочет заняться любовью, как мы обычно делали после его или моих поездок; но оказалось, что у него раскалывается голова. Это был предлог, которым я сама собиралась воспользоваться.

— Слишком много вина, — пробормотал он, отворачиваясь.

Я была скорее рада, чем удивлена. Я предала своего мужа, но секс с ним представлялся мне предательством по отношению к Люку, и это было еще хуже.

Я неподвижно лежала в постели, охваченная воспоминаниями. Цветы, взбиравшиеся по стенам дома во Франции, показались мне в них настолько реальными, что я почти ощутила их запах. На меня нахлынула тоска. Ничто в тишине не могло остановить ее поток. Я видела и осязала в мельчайших подробностях все: руки Люка, когда он рубил дрова; улыбку, которая играла на его губах по утрам, когда он открывал глаза и осознавал, что я рядом; тепло его кожи; наши сливавшиеся воедино тела, когда мы занимались любовью. Часы на соборе отбивали каждую четверть часа, минуты между ударами тянулись медленно. Жар все нарастал, простыни подо мной совсем промокли. Я услышала глухой стук хлопающей на ветру створки окна, взяла телефон и крадучись спустилась по лестнице. Окно гостиной было открыто, внутрь врывался легкий ветерок, наполнявший комнату приятной прохладой. Снаружи, за стеклянными дверями, в саду светила луна. Качавшиеся ветви деревьев отбрасывали на землю причудливые тени. За сотни миль отсюда Люк думал обо мне. Я шепотом пожелала ему спокойной ночи и представила, как он пожелал мне того же в ответ. Я решила пережить время, пока не утихнет горечь потери, вот так — с помощью воображения и фантазий. Держа телефон, словно это была рука Люка, я легла на диван и подложила под голову подушку.

Я погружалась в сон, как сквозь воду на дно, но какой-то треск заставил меня встрепенуться. Я приподнялась на локтях, сбитая с толку непривычной обстановкой в комнате, не понимая, где находилась — у Люка в Провансе или в парижском отеле. Лишь через пару секунд до меня дошло, что я дома, но внизу. Я предположила, что шум издала кошка или лиса, но пока я смотрела в сад, ожидая появления животного из кустов, под яблоней шевельнулась и начала расти тень.

Мурашки пробежали по моим рукам, когда сидевшая на корточках фигура выпрямилась и превратилась в мужской силуэт. Мой преследователь находился по другую сторону стеклянной двери.

Ослабевшая от ужаса, я вскочила, выкрикивая имя Нейтана и пятясь от окна, пока не наткнулась на стену. Ноги подо мной подкосились, и я соскользнула на пол. Я слышала, как муж, спотыкаясь, бежал по лестнице вниз. Он влетел в комнату, в темноте ударившись ногой о стул.

— О черт! Что случилось, Рэйч?

Я указала в сад дрожавшей рукой:

— Там под деревом человек!

— Что? Где? — Он отпер дверь и выскочил наружу босиком. — Я ни черта не вижу.

— Погоди! — Я выхватила из камина кочергу и встала рядом с ним на ступеньке. — Прислушайся.

В саду было тихо, если не считать шуршания какой-то мелкой живности в кустах. Серебристые березы сверкали под луной. Мы не заметили ни одного движения. Нейтан взял у меня кочергу и обошел вокруг каждый куст и каждое дерево. Ненадолго исчезнув за сараем, он вернулся, затворил за нами двери и снова запер их.

— Там никого нет. Как ты вообще оказалась внизу?

— Я не могла заснуть и спустилась. Очевидно, задремала на диване, но меня разбудил какой-то шум. — У меня пересохло во рту. — Он стоял там и будто хотел, чтобы я его увидела.

— Кто «он»?

— Человек, который следил за мной. Мой преследователь.

— Куда же он делся?