– Колы перепились, – хихикнул мне в ухо Алешка.

– И сникерсов объелись, – хихикнул я.

– Мстить будут, – без смешка заметил Колумб. – Я за машину боюсь.

– Утопят? – спросил Алешка.

– Сожгут? – спросил я.

– Одно не исключает другого, – грустно заметил Колумб.

– Ах так! – воскликнул Алешка. И не успел я схватить его за хвост, как он вылетел из укрытия и помчался навстречу вражеской колонне, размахивая руками и что-то вопя.

Ну все! Сражение неизбежно. Как и наше поражение. И я стал искать глазами сук поздоровее и покрепче, чтобы разделить с Алешкой его участь.

– Стой! – воскликнул Колумб. – Смотри!

Я бросил взгляд на шоссе. Картина меня озадачила. Секунду назад я видел, как колонна смешалась и со злорадным торжеством окружила Алешку. А сейчас… Сейчас все вояки, которые не боятся с малышами воевать, побросав палки, гурьбой устремились на ту сторону шоссе и мгновенно скрылись в лесу. При третьих петухах. Последним отступал Призрак, волоча за собой отказавшую боевую технику.

Алешка неторопливо, насвистывая, руки в карманах, шел к нам небрежной походкой.

Мы выбежали ему навстречу.

– Брось палку, – сказал мне Алешка. – Угроза миновала. Надолго.

– Как это ты?.. – спросил Колумб. – Что ты им сделал?

Алешка пожал плечами:

– Ничего я им не сделал. Только сказал…

– А все-таки? – настоял Колумб. – Что ты им сказал?

– Ну… – Алешка ковырнул кротовую кочку носком кроссовки. – Я им сказал: «Вон из моего кабинета! А то как понесу по кочкам!»

– И они послушались? – Колумб даже немного растерялся.

– А вы разве не видели?

– Что-то ты, мне кажется, недоговариваешь, – проворчал Колумб.

А я и не сомневался. Но Колумбу простительно. Я-то Алешку знаю десять лет, а Колумб всего-то три года.

– Пошли, – сказал Алешка. – Нам надо объект охранять. И уху отобедать. Я уже давно не обедал. Подовчера. – Понравилось ему новое слово.

К дому на окраине мы добрались уже без приключений. И там нас ждал приятный сюрприз. Дед в самом деле сварил еще одну уху, притащил с пилорамы три чурбачка и пригласил нас к «накрытому столу». Мы поделились с дедом своими припасами, и обед прошел в теплой и дружеской обстановке, за приятной беседой. О домовых, леших, русалках, кикиморах и привидениях. У деда это была любимая тема. Он знал множество всяких страшных историй про всю эту нечисть, и про оборотней, и про вампиров, и про клады.

– Ты думаешь, как, – дед рассказывал и вовсю хлебал уху, – ты думаешь, нашел клад – и бери его? Как же! Он не всякому дается. На него же заклятие кладут. Чем ты его глубже копаешь, тем он глубже уходит. А чтобы клад дался, – дед огляделся по сторонам – не подслушивает ли кто, – чтобы клад дался, надо знать, на сколько голов он зарыт…

– Каких голов? – спросил Алешка. – Человечьих?

– Ну это так говорится. На сколько голов клад зарыт, столько надо на этом месте произвести жертв… Тогда он дастся…

– Каких жертв? – это опять Алешка. Он к этой дедовой брехне с интересом прислушивался. – Каких жертв? Денег, что ли?

– Человеческих!

Колумб усмехнулся и покачал головой. А потом сказал:

– Хотя, конечно. Чаще всего за всякий клад расплачиваются человеческими жизнями.

– Ага! – подхватил дед. – Что в землю зарыто, то не трожь. А то беда будет.

– И полезные ископаемые? – съехидничал Алешка.

– Это не скажу. – Дед покачал головой. – Я их туда не закапывал. Это все природа.

Тут уже пошел спор на тему «Мы не можем ждать милостей от природы. После того, что мы с ней сделали».

Чем бы закончился этот спор, я не знаю. Но чем прервался, скажу.

Послышался где-то поблизости какой-то шум, треск, и прямо перед нами, проложив себе дорогу в зарослях лопухов и крапивы, остановился мощный внедорожник с темными стеклами. С московским номером.

Враз распахнулись его дверцы, и вышли из них люди в масках.

Так, не к месту подумалось мне, вот тебе и клад на три наших головы. И на дедову в придачу.

Приезжие медленно и угрожающе направились к нам. Под их ногами похрустывали сучки и высохшие стебли крапивы.

Подошли почти вплотную. Один из них, видимо, старший, повелительно взмахнул рукой:

– Дед! Свободен!

– Без вас знаю! – неожиданно взъерепенился дед. Но тут же попятился в крапиву, увидев направленный на него пистолетный ствол.

– А в чем дело? – спокойно спросил Колумб.

– Это наша территория! – возмущенно вставил Алешка. – Мы ее контролируем!

Старший хмыкнул и сказал повелительно:

– Записку сюда!

– Какую записку? – очень естественно удивился Колумб. – Вы никаких записок нам не писали.

– Не придуривайся, Христофор Колумб!

Вот так вот! Откуда он его знает? Может, это переодетый Баулин? Решил завладеть оружием и под его угрозой заставить нашего Полковника вернуть ему «долг»? Но тут же я подумал, что заставить нашего Полковника даже под дулом танковой пушки невозможно. Во-первых, потому что он настоящий Полковник и угроз не боится. А во-вторых, таких денег у него никогда не было. И никогда не будет.

– Пока отсюда не уйдут дети, – упрямо сказал Колумб, – я ни о чем с вами разговаривать не буду.

– Дети останутся здесь, – зло сказал старший. – При них ты будешь более разговорчивым. И покладистым.

– Ах, вот так! Вы, оказывается, и с детьми воюете! Так я вам не советую. У этих ребят, – он широким жестом указал на нас, – отец – крутой полковник милиции. Если хоть волос упадет из-за вас с их головы, он перевернет всю Москву и область, а вас достанет! Так достанет, что…

– Что мало не покажется, – закончил за него Алешка.

А я понял, что Колумб тянет время в расчете на то, что скоро нагрянет сюда опергруппа из местного отделения. И решил внести и свой вклад.

– И вообще, – рассудительно сказал я. – Мы не понимаем, что вам от нас нужно? Мы собираемся купить этот дом. Наш папа давно мечтает о даче, чтобы отдыхать на ней по выходным после борьбы с преступными элементами.

Несмотря на то что их лица были закрыты масками, я заметил, что преступные элементы переглядываются. Упоминание о полковнике милиции и о его борьбе с преступностью им явно не понравилось.

– Все! – сказал главный. – Давайте схему и – разбежались. Вы нас не видели, мы вас не знаем.

– Да какую схему? – возмутился Колумб.

– Не придуривайся! – Он поднял пистолет. – До трех считаю!