— Ну неужели так трудно догадаться? Он богат и властен, а я… нет. Я не вписываюсь в его мир. Балы, лимузины, платья от модельеров — это все не мое.

— И не наше. Мы просто немного развлеклись, поехав на бал, — оправдывалась Эмили.

— Кэндис, ответь мне: ты хотела бы стать женой Винсента, если бы он потерял все свои деньги?

— Конечно. Тогда все было бы значительно проще.

— Кэндис, послушай. Разве Винсент не заслуживает женщины, которая будет любить его самого, а не его богатство?

И разве Франко не заслуживает того же? Его отец прав. Должна найтись необыкновенная женщина, которая полюбит этого мужчину, а не его состояние. Такая, которая проникнет глубоко в его душу и чья любовь смоет следы горя, оставленного другими женщинами.

Такая, как ты.

Стейси задохнулась от этой мысли. Было бы так хорошо убедить себя в том, что она и есть та, кто излечит израненную и озлобившуюся душу Франко. Но разве можно на это надеяться? Ведь она продала ему свое тело, и он никогда не сможет уважать ее.

Кэндис рухнула на диван и разрыдалась, закрыв лицо руками.

— Сегодня вечером приезжают родители Винсента. Он хочет рассказать им о ребенке. Как только они узнают об этом, то сразу же подумают, что я заманила их драгоценного сына в ловушку, чтобы вцепиться в их состояние.

Наконец-то все прояснилось.

— Так вот чего ты боишься, глупенькая!

— Они аристократы из Бока-Рейтона, а я простая девчонка. Боюсь, они не захотят, чтобы такая, как я, воспитывала их внука.

Кому, как не Стейси, было понятно волнение Кэндис!

— Послушай, Кэндис, — заговорила она, стараясь вложить в свои слова как можно больше уверенности и оптимизма, — я абсолютно уверена: Рейнарды хотят, чтобы их внука воспитывала женщина, любовь которой к их сыну останется неизменной, как бы ни складывалась жизнь, женщина, которая будет с ним рядом и в горе, и в радости. Не забывай, что ты полюбила Винсента, когда ему было плохо. Уже одного этого достаточно, чтобы его родители отнеслись к тебе с симпатией и благодарностью.

Кэндис неуверенно улыбнулась. Она посмотрела на всех подруг по очереди, затем расправила плечи и подняла подбородок.

— Ты действительно так думаешь, Стейси?

— Не сомневаюсь в этом. Иначе, почему он выбрал тебя?

— Наверное, я и в самом деле подхожу Винсенту. И если Рейнарды не согласятся благословитьнаш брак, то мы все равно с Винсентом будем любить друг друга и воспитывать нашего ребенка.

— А мы во всем станем поддерживать тебя, — поклялась Мадлен.

Стейси было жаль, что у нее нет и половины такой же уверенности в себе, как у Кэндис. Она по натуре трусиха и, видимо, останется такою навсегда.

— Никогда не влюбляйся, — простонал Винсент и залпом выпил бутылку пива.

— Это совсем не то, о чем ты твердил мне последние шесть месяцев, — ответил другу Франко, сидя на противоположном конце дивана. Он взял пульт управления телевизором и включил американский спортивный канал. — Ты воздавал хвалу женщине, с которой полгода занимался сексом.

— Это гораздо больше, чем секс, Франко. Ты просыпаешься рядом с ней и наблюдаешь за тем, как она спит. И твое сердце наполняется такой необъятной радостью, какой может хватить на миллион человек.

Франко вспомнил, как сегодня утром наблюдал за спящей Стейси, но это не имело абсолютно никакого отношения к любви. Это было чувственное желание — и ничего больше.

— Ставлю пятьдесят долларов, что Марлине выиграет у Бостона, — сказал Винсент, отвлекая Франко от его мыслей. — Женщины — существа нелогичные и полные противоречий.

— Ты прав.

Похоже, он нашел у Стейси слабость: она принимала подарки только в том случае, если те приносили пользу ее друзьям. Такой альтруизм просто обязан был быть ширмой. Но для чего? Загадка!

— Женщины похожи на мозаику с недостающими частями. И это неразрешимая задача.

— Согласен.

Каждая новая черточка в характере Стейси, которую узнавал Франко, лишь укрепляла его в мысли, что она не похожа ни на одну из его знакомых женщин, а это означало, что ему надо узнать о ней как можно больше, чтобы понять ее стратегию.

Он с нетерпением взглянул на часы. Когда же она позвонит?

В выражении Винсента появилось смущение.

— Утром я сказал Кэндис, что сегодня прилетают мои родители и что я хочу сказать им, что она беременна.

— Так из-за чего вы с Кэндис повздорили: из-за приезда твоих родителей или из-за того, что они узнают о ее беременности?

— Не знаю. Когда мне сказали, что Кэндис носит моего ребенка, я был на вершине счастья.

Но Кэндис вдруг принялась настаивать, чтобы я никому об этом не говорил, хотя мои родители несказанно обрадуются рождению внука.

Отец Франко тоже нетерпелив. И поэтому пытается форсировать события. Франко вспомнил, какое задумчивое выражение было у Стейси, когда она сидела в кресле-качалке. Она не видела, что он наблюдает за ней. Франко вспомнил также печаль в глазах Стейси, когда она рассказывала ему о своей матери.

У Стейси была тяжелая жизнь, можно сказать, трагическая, но это не сломило се. И за это ее нельзя не уважать. Хотя, как ни крути, но тот факт, что она продалась ему за миллион евро, тоже никуда не денешь. Ну и головоломка!

— Кэндис — лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни, — продолжал Винсент. — Даже если бы у меня появилась возможность вернуться в прошлое и получить мое прежнее здоровое лицо с условием, что я больше никогда не увижу Кэндис, то я, не раздумывая, отказался бы.

Франко удивили эти слова, произнесенные мужчиной, который раньше слыл ловеласом и менял женщин, как перчатки. Да и сам Франко последние две недели не способен полностью отдаваться работе из-за того, что все время думает о Стейси. Единственное, что его успокаивало в этой ситуации, — скоро все закончится, как только Стейси сядет в самолет, направляющийся в Штаты.

Внезапно раздался звонок в дверь. Он никого не ждал. Может быть, это Стейси? Нет, она позвонила бы по телефону.

Франко пересек вестибюль и открыл дверь. Стейси выглядела так восхитительно в широкополой соломенной шляпке и скромном летнем платье, облегавшем ее стройную фигуру, что у него перехватило дыхание.

Улыбаясь, она сняла темные очки.

— Должно быть, уже слишком поздно, чтобы кататься на яхте?

— У меня в гостях Винсент.

Улыбка сразу же сошла с ее лица. Ее очевидное разочарование польстило ему.

— Все поняла, ухожу.

— Нет-нет, входи.

— Я не собираюсь злоупотреблять твоим временем, вот только вызову такси — и сразу уйду. — Она достала сотовый телефон, но он перехватил ее руку.