– А сколько Лене лет?

– Шестнадцать. Скоро она выйдет замуж и тоже покинет наш дом.

– А у меня тоже хорошие отношения с братом Святославом. Он наместник Твери, а раньше был псковским князем, пока псковичи Довмонта не позвали.

– Это Довмонта Отцеубийцу, того, что Нальшанск обманным путём сжёг? Подлый человек. Он ведь родную тётку к коню привязал и детей её тоже.

– У нас на Руси он известен своей храбростью и победами, но отец его не любит. Ладно, князь, я бы с радостью с тобой ещё долго болтала, но не могу, а не то слухи пойти могут. У нас ещё будет время обо всем наговориться!

– До скорой встречи, княжна!

Князь покинул терем и весело зашагал в сторону палат великого князя, которые были в трёх минутах ходьбы. Невеста ему приглянулась, хоть он и ожидал увидеть совсем другого человека. В его воображении княжна Ксения была почему-то какой-то большой и толстой, и он был приятно удивлён. В своё время он наотрез отказался жениться на одной княжне с Польских земель. Та была настолько безобразна, что он сообщил отцу, что коли тот вынудит его жениться на ней, то он быстро овдовеет.

Княжна же, напротив, была сильно разочарована в своём женихе. Ей Юрий представлялся могучим богатырём, на котором рубаха, которую она сшила, сидела бы как влитая, да и князь ей показался не слишком серьёзным. Но впрочем, княжна в этот момент готова была полюбить любого и теперь срочно в голове своей перекраивала идеал мужчины.

Настало время княжне Ксении Ярославовне уезжать вместе со своим женихом в далёкую Галицкую Русь. Княжна понимала, что здесь в Твери ей ничего не светит, но всё равно было очень грустно от одной только мысли, что она никогда больше не увидит ни родного города, ни привычных и знакомых ей людей.

За последние несколько дней перед отъездом она постоянно общалась с княгиней Устиньей Даниловной, которая выступала в этом вопросе как мать. Ксения в глубине души была искренне благодарна за это ей, так как в противном случае ей пришлось бы находиться с княгиней Ксенией, которую она на дух не переносила.

Её брат, княжич Святослав Ярославович, понимая, что приходит время прощаться, подошёл к Ксении и обнял её.

– Ну, сестрица, желаю тебе истинного счастья. Видит Господь, болит моя душа от расставания с тобой, но я верю, что Юрий Львович – человек достойный.

Княжич Святослав с Юрием Львовичем легко нашёл общий язык. Оба долго разговаривали об оружии, так как страстно любили эту тему. Святослав подарил Юрию татарскую саблю, а Юрий Святославу преподнёс палицу, которой, по его словам, владел какой-то славный рыцарь, ходивший воевать к Гробу Господню с сарацинами.

– Спасибо, братик, – ответила Ксения и поцеловала его на прощание, – может, Господь даст, когда-нибудь увидимся, а про литовку свою забудь. Не вспоминай о ней больше, братик!

Святослав опустил глаза. После того как новгородцы умертвили Ядвигу, он только о ней и думал, хотя знал её куда меньше, чем князь Юрий Андреевич Суздальский, который, предаваясь вину, и думать о ней забыл. Поговаривали, что у него уже появилась какая-то возлюбленная, но сведения эти были непроверенными.

– Ксюша, – сказал Святослав, протягивая сестре ожерелье, – это тебе на память обо мне. Я всегда буду любить тебя, сестра!

Ксения тут же взяла у одного из людей своего будущего супруга приготовленный для этого случая подарок.

– Святослав, этот рог сделали специально по моей просьбе. Из него ты сможешь пить разные напитки и вспоминать обо мне.

С Юрием Андреевичем, Михаилом, Василием и Устиньей Даниловной княжна попрощалась без памятных подарков. Наставала очередь идти прощаться с мачехой и отцом.

Княжна Ксения подошла к княгине. Обе посмотрели друг на друга, совсем не скрывая неприязнь.

– Матушка, благословите в дорогу, – едва сдерживая себя, сказала Ксения Ярославовна.

– Господь благословит, Ксения. Вот, возьми от меня в подарок этот ларец. В нём находятся украшения.

Княгиня передала своей падчерице небольшой ларец.

– Матушка, возьмите от меня в подарок вот эту рубашечку. Я слышала, что у меня вскоре родится сестрёнка или братик, может, она подойдёт им.

Сказав это, Ксения протянула мачехе рубашечку, которую когда-то сшила для своей сестрёнки Любушки, с которой так никогда и не увиделась.

Княгиня Ксения молча приняла подарок. Однако чувство тревоги затаилось у неё в душе. Словно знак какой-то или пожелание, подумала Ксения, рассматривая рубашечку. Впрочем, в ларце, который княгиня подарила падчерице, лежали украшения, которые не каждая горожанка-то наденет, что уж говорить о княгине.

Великий князь Ярослав Ярославович обнял дочь.

– Вот ты и покидаешь родной город, дочь моя. Знаю, что многого мы не сказали друг другу и обиды держим, но теперь настаёт время прощаться. Ты станешь княгиней, а может, и королевной, но всегда помни, дочь, что мы твоя семья. Не позорь рода своего, дочка…

Ярославу Ярославовичу хотелось сказать что-то такое проникновенное, но получались только общие слова. Не знал он, чего такого можно сказать дочери в дорогу и на прощание. Хотелось рассказать и о том, что сожалеет, что редко общался с ней, и о том, что, когда он дарил ей кукол, он хотел показать свою любовь, и о том, что она небезразлична ему.

– Конечно, батюшка, – тут же отозвалась Ксения, – я буду скучать по всем вам!

– Дочь, – продолжил Ярослав Ярославович, – поскольку, скорей всего, я никогда больше тебя не увижу, то хочу подарить тебе по-настоящему ценную вещь на память. Вот, возьми, – это золотые браслеты твоей матери. Она надевала их на бракосочетание. В них ты будешь совсем на неё похожа!

Подарок был поистине княжеским. Эти браслеты стоили всего того, что везла с собой в Галицкую Русь княжна Ксения. Княжна и представить не могла, что отец на прощание одарит её столь дорогой вещью.

Великий князь ещё раз обнял Ксению и долго прижимал к груди. Он понимал, что во многом был несправедлив к ней и теперь едва ли подарками можно было искупить свою вину.

Княжна на прощание поцеловала отца и села в сани. Впереди её ждала дальняя дорога. Когда процессия тронулась, люди поспешили за ними, так как среди народа прошёл слух, что, когда жених и невеста выедут из города, они подарят на прощание простому люду гостинцы за то, что проводили их.

Когда выехали из города и отъехали от крепости на полверсты, сделали остановку, и княжна сама стала одаривать прощальным караваем тех, кто дальше всех проводил её.

После смерти своего супруга княгиня Устинья Даниловна долгое время совсем не участвовала в политической жизни, посвящая всё время воспитанию своего младшего сына Василия. И вот теперь княгиня словно пробудилась ото сна. Её младший сын был теперь рядом со своими братьями, и несмотря на то что вначале его отношения с Юрием не сложились, теперь они сгладились, и братья сосуществовали довольно мирно.