– Ваш клык, мастер Сварог, можете не прикладывать. Он,конечно, тоже от зверя, но от зверя размером с собаку, – съехидничалаКлади.

Церковь толковала приход Зверя как еще одно проявление Тьмы,ниспосланной за грехи людские и все такое прочее, и призывала держатьсяподальше как от самого могильника, так и от вещей, из могильника добытых и грехвпитавших. На кого-то, как всегда, вразумления церковников действовали.

Для атарцев та Битва Начала, предания о которой каждыйслышал с колыбели, стала не просто частью героического прошлого. Почти каждаясемья в каждой стране потеряла кого-то в те сорок дней. О Битве Начала недавали забыть могилы предков. Ни одна война не наносила такого урона.Гидернийцев же беда обошла стороной, вот для них-то, всегда с пренебрежениемсмотревших на Атар, Зверь и связанное с ним представлялось мифами отсталыхнародов. Как считал Пэвер, гидернийцы так и не раскумекали, что свалилось им вруки. А уж после того, как помер Фраст, шпага превратилась не более того чем вличную вещь «великого, по их мнению, адмирала, только тем и ценную, а по моемумнению, кстати, адмиралишка этот – напыщенный и крикливый болван, флот которогоразгромила бы и флотилия плоскодонок, если такую кто-то бы удосужился собрать».

Страсти по шпаге улеглись. Завершая историю, Пэвер сказал:

– А не попробуете ли гикорат, мастер Сварог? Тут кто-тоочень образованный, – Пэвер, иронически вскинув бровь, покосился наОлеса, – высказал предположение, что шпага состоит в родстве с древнимипредметами.

Сварог пожал плечами, дескать, отчего же не убедиться,достал из кармана рубин, поднес его к темному клинку. Гикорат, иными словами –детектор предметов, созданных до первого наступления Тьмы, должен был вблизитех самых предметов запульсировать багровым светом. Но на сей раз рубин никакне прореагировал на шпагу. Возвращая камень в карман, Сварог наткнулся пальцамина подаренный смятенным клык.

– Ну, чтобы уж снять подозрения баронетты и избавитьсебя от ее насмешливого язычка… – Сварог выудил из кармана подарокюродивого. Действительно, клык величиной в полмизинца на украшение пастизнаменитой зверюги никак не тянул. – Интересное занятие, с лихвойзаменяющее собирание марок и рыбалку, – ходить со шпагой и прикладывать ееко всему, что ни…

Вспышка света ослепила, словно в каюте рванула шоковаяграната.

Двумя пальцами поднося клык к темной стали клинка, Сварогпочувствовал изменения. Сначала в подушках пальцев началось жжение, потом в нихвпились невидимые иглы, и тут же включилось что-то вроде магнитного поля: костьи металл потащило друг к другу.

Если б только один клык попал под неведомое притяжение,Сварог бы успел, но и шпагу непреодолимо повело навстречу. Все произошлослишком неожиданно. Клинок и зуб на мгновение соприкоснулись. Тут-то ишарахнуло светом.

И в тот момент Сварог ощутил наплыв колоссальной мощи извне,словно могучие волны взвились на дыбы и нависли над маленьким мирком каюты, иименно эта мощь помогла ему разнять касающиеся друг друга предметы. И стоилоСварогу разомкнуть цепь, как мощь, не успев захлестнуть, откатилась, какоткатывается волна от пирса.

Люди в каюте проморгались, утерли слезы и принялисьозираться. Шпагу изнутри озаряло синеватое ледяное свечение, быстро тускнеющее.

Вспышка и нутряной свет шпаги оказались далеко неединственными и вовсе уж простенькими последствиями шального эксперимента. Налакированном дереве стен, на двери и потолке появились полосы, словно пьяныйшизофреник прошелся по ним газовой горелкой и оставил на память о себе вывертымутного сознания: бесноватое переплетение спиралей, кругов, молний, линийразной кривизны, поляны точек, дорожки штрихов. Обе капитанские картины валялисьна полу, краска на них по краям вздулась пузырями. (За парусником, кстати,обнаружилась медная дверца с весьма причудливой формы замочной скважиной.)Крепеж откидного столика выдрало из переборки, и весь завтрак рассыпался пополу, из горлышек откупоренных бутылок на ковер вытекала «Звезда Граматара».Заклепки лампового крюка вылезли из гнезд наполовину, но крюк удержали. Створкираздвижного шкафа завалились внутрь, а их ручки словно посшибали добрымиударами молотков… И что самое то ли неприятное, то ли настораживающее –дневничок Ксэнга превратился в горстку пепла… В общем и целом, экспериментудался.

– Водяная смерть! – пробормотал Пэвер, достализ-за пояса пистоль и принялся зачем-то внимательно его осматривать.

Слова, вырвавшиеся у графа Гэйра, присутствующим былинеизвестны, однако переводить их с русского для господ, а тем более длябаронетты он посчитал излишним.

– Это другое, не так… не знаю… – потрясеннопроговорила Чуба-Ху, но осеклась и задумчиво замолчала.

Да, это несомненно была магия – но совершенно не та, которуюзнал Сварог. Совершенно другая, чужая форма колдовства…

– Ну что, подруга, – нервно рассмеялся Олес,подмигивая на Клади, – как тебе собачка с маленькими зубками? Не хочешь стакой поиграться?

– Сам-то в штаны не наложил, князек? – Баронетта,фыркнув, отвернулась от наследника гаэдарского трона, подошла к развалившейсяна части тумбочке, носком сапожка принялась ворошить обломки.

Рошаль поднял карту, упавшую со стены, стряхнул с нееосколки стекла – краски на ней тоже не избежали воздействия, и старинная картапревратилась в абстрактную картину. Потом задумчиво воззрился на медную дверцу.

Былого беззаботного, шалопутного настроения экипажа как небывало.

Сварог взглянул на зуб, с которым видимых изменений непроизошло, и спрятал его в карман. Клык и шпага получались детонатором ивзрывчаткой, держать их следует порознь. А чувство опасности, что характерно,промолчало… Или накат неведомой мощи вреда людям не несет? А состоявшиеся иедва не состоявшиеся разрушения можно уподобить неуклюжести рабочего слона,который нечаянно обрушивает дерево на любимого хозяина и кормильца?.. Короче,если и возобновлять эксперименты, то делать это следует не на корабле, а насуше и когда поблизости не будут толпиться зеваки. Лучше всего и самому укрытьсяв бункере, как на испытаниях атомной бомбы. Черт, если шпага и клык вместеобразуют оружие, то не мешало бы, конечно, научиться им пользоваться…

– Значит, так, гуси-лебеди, – сказал Сварог,обводя взглядом свой бедовый экипаж, – хватит веселых экспериментов.Повеселились, и будя. Если вы мне сейчас же не доложите, куда мы плывем, то яразнесу к чертям ваше общество обожателей Зверей, а сам, аки тот Зверь, выйдуневредимым из огня.

– Мы плывем за углем, – думая о чем-то своем,произнес Пэвер. Был он бледен и подавлен – видимо, и ему на ум приходиликартинки несчастий, коих им удалось избежать.

– Я был прав, – добавил Рошаль и, прикрыв глаза,помассировал пальцами переносицу. – Угля действительно в обрез. Хватит отсилы на полторы земли перехода – по крайней мере, так кочегары говорят…Разумно, ничего не скажешь. С неполной загрузкой топлива кораблик сможет выжатьбольшую скорость и максимально быстро покинуть опасную зону вблизи Атара…