Но какова бы ни была ситуация, Матиас прав. Их тянет друг к другу.

Чувствуя, что не усмирит свою страсть, Софи только теперь понимала, как была далека в своих представлениях о физических отношениях между мужчиной и женщиной.

Было уже почти пять часов вечера, когда они добрались до ее дома. Софи подумала о Джулии, которая вместе с нанятой помощницей готовила пышный ужин в Дулвиче.

По сравнению с великолепной обстановкой дома, который они только что видели, дом Софи шокировал ее своей невыразительностью. Она всегда энергично защищала свое жилище, но теперь посмотрела на него глазами Матиаса.

Она повернулась и увидела, что он как-то странно смотрит на нее. Он тихо закрыл за собой дверь. От волнения по спине Софи пробежала дрожь.

— В доме никого нет? — спросил он, медленно приближаясь к ней, и Софи кивнула.

— Джулия на работе. Она не вернется до завтрашнего дня. Матиас, мне понравился дом. Мое жилье действительно не подходит для ребенка. Я имею в виду, я обустроила бы его, если бы у меня не было другого выбора…

— Тише. — Он приложил палец к ее губам, и ее сердце забилось чаще. — Молчи. — Наклонив голову, он поцеловал ее неторопливо и нежно. У нее задрожали ноги. — Мне ужасно нравится, когда ты говоришь мне, что я прав, но сейчас я хочу наслаждаться. — Он обхватил рукой ее шею и продолжил целовать. Он испытал удовлетворение, когда тело ее обмякло и она охотно прижалась к нему.

Внезапно он подхватил ее на руки. Софи ахнула и сильнее прильнула к нему, когда он понес ее вверх по узкой лестнице.

Он уже видел дом Софи, поэтому быстро нашел ее спальню. Комната казалась крошечной. Матиас сомневался, что в доме больше двух спален, и он оказался прав.

Стены были окрашены в яркие цвета, в небольшом пространстве располагалась кровать, комод и шкаф. На стенах были два плаката, которые отвлекали взгляд от домов и железной дороги снаружи.

Матиас положил Софи на кровать. Она быстро приподнялась на локтях, чтобы посмотреть на него. Он задернул шторы, блокируя слабый солнечный свет, и в комнате наступил полумрак.

— Я ждал так долго, — произнес он с медленной, соблазнительной улыбкой, которая усилила волнение Софи.

Он несколько секунд стоял спиной к окну и просто пристально смотрел на нее, а потом пошел к кровати, по пути избавляясь от одежды.

Он был настолько красивым, что она затаила дыхание.

Софи была откровенно удивлена, что так долго противостояла его мощной сексуальной привлекательности.

Прикрыв глаза, она наблюдала, как он разделся и, смотря на нее, встал у кровати.

Она осторожно протянула руку и провела кончиками пальцев по его твердому и плоскому животу, замечая, как сильно возбужден Матиас.

— Мне не надо рассказывать тебе, как я тебя хочу, — резко сказал он. — Доказательство перед твоими глазами.

Он сжал кулаки, стараясь контролировать себя. Он медленно опустился на кровать и стал раздевать Софи.

Потом он встал на колени и стал ласкать ее грудь. Софи захныкала, прося его поторопиться. Он наклонился и обхватил губами ее сосок, а потом обвел его языком.

Он отлично знал, что нравится Софи. Иногда ей казалось, что они стали любовниками много лет назад. Опустив голову, он ласкал ее между ног, с удовлетворением слушая стоны Софи. Она была его самой отзывчивой любовницей.

— Я больше не выдержу, Матиас, — выдохнула она. — Поторопись.

Он усмехнулся:

— Я хочу свести тебя с ума. Я хочу, чтобы ты забыла обо все на свете. — Говоря, он медленно, но уверенно вошел в нее.

Его желание было нестерпимым. Она обвила его торс ногами и вскрикнула от удовольствия, когда она вошел в нее глубже. Он снова и снова овладевал ею, пока ее не накрыло мощной волной удовольствия. Выгнув спину, Софи застыла и содрогнулась.

Матиас медленно приподнялся над ней.

Внезапно он задался вопросом, что было бы, если бы Софи не врезалась в его машину.

Что было бы, если бы он всю жизнь не думал о мести?

Что было бы, если бы он не использовал Софи как орудие своей мести?

Что было бы, если бы она не провела время в его доме в Лейк-Дистрикт?

И еще много-много других вопросов.

Они сейчас вместе. Между ними только что была самая умопомрачительная близость, какую он только мог вообразить. Он желал Софи как никакую другую женщину.

Он уже смирился со своим непредвиденным отцовством.

Он больше не станет ни в чем ее обвинять, потому что такая тактика ни к чему хорошему не приведет.

Софи уперлась, отказываясь выходить за него замуж, лишая его привычного шанса получить то, что он хотел. Но он отказывался даже рассматривать ситуацию, в которой у него не будет полного контроля над своим ребенком.

Увидев свою мать в больнице, Матиас сильнее убедился, что Софи должна стать его женой.

Пока он оттягивает неизбежную встречу своей матери и Софи, но рано или поздно его мать захочет встретиться с женщиной, вынашивающей ее внука. И когда это время наступит, они уже поженятся. Не будет неприятного разговора, в котором его мать вынужденно признает, что внук, которого она всегда хотела, станет видеться с ней только изредка.

— Мне было хорошо. А тебе? — Он перевернулся на бок, увлекая ее за собой. Он отвел прядь волос от ее лица, а затем очень нежно поцеловал в губы и обвел языком контур ее рта.

Софи изо всех сил старалась сосредоточиться. Она сделала то, что запрещала себе делать несколько недель. Она легла в постель с Матиасом, продолжая отвергать его предложение руки и сердца.

И ее беспокоило то, как хорошо ей было рядом с ним.

Потому что она влюбилась в Матиаса. Потому что он вторгся в ее жизнь, необычный и беспричинно высокомерный, и украл ее сердце. И хотя он использовал ее, и ему нельзя было доверять, потому что он мог использовать ее снова, она не могла не любить его. Она занималась с ним любовью, и это было замечательно. Она больше не контролировала свои чувства к Матиасу. Это было все равно что контролировать направление урагана.

— Итак? — спросил Матиас, обняв ее рукой за талию.

— Мне было приятно, — тихо сказала Софи, все еще удивляясь откровению, к которому она пришла.

— Приятно? — Матиас был готов взорваться от возмущения, но в итоге рассмеялся. — Ты умеешь осаживать людей.

— Хорошо. — Она покраснела. — Мне было очень хорошо.

— Уже лучше, — произнес он. — Но я предпочел бы, чтобы ты сказала, что тебе было изумительно хорошо.

— Это было потрясающе.

— Когда ты появилась у меня в офисе, — тихо сказал Матиас, — я был шокирован, но я действительно хочу этого ребенка, дорогая. Ты говоришь, что не желаешь выходить за меня замуж. Ты утверждаешь, что между нами невозможен успешный брак. Но мы умеем разговаривать друг с другом. Да, мы ссоримся, но мы общаемся. Кроме того, мы страстно хотим друг друга. Разве этого недостаточно? Ты говоришь, что не готова жертвовать. А я готов на жертвы, потому что я действительно верю, что любая жертва ради нашего ребенка оправданна. Разве мы не хотим для нашего ребенка всего лучшего? Ты готова это отрицать? Нам не изменить прошлое, но мы можем жить дальше. Мы можем планировать наше будущее.