– Да как же ее захватишь? – недоумение Жукова надо было видеть. Комиссару было уже несколько проще, он лучше знал возможности К-23 и ее экипажа. Кстати, немного о том, чем предстоит атаковать немецкую лодку.

Несмотря на наличие принятого на вооружение и серийно изготавливающегося на Сестрорецком заводе ПБС «Брамит», который мы, естественно, получили, пловцы вооружены пневматическим подводным ружьем, с запасом стальных стрел. В общем и целом простейшим. Одна стрела имеет линь и может быть использована в том числе для загарпунивания цели. Остальные, увы, одноразовые. Дальность небольшая, 5–7 метров. Полностью хватает. Все бойцы умеют стрелять ими из-под воды. Здесь тонкость: коэффициент преломления, поэтому этот элемент отрабатывали до седьмого пота. Есть «обрезы» стандартной 7,62 мм винтовки Мосина, с ПБС «Брамит» и откидным прикладом. А в основном все пользуются переделкой из английской винтовки «Ли-Энфилд» со складным прикладом под пистолетный патрон сорок пятого калибра (.45 АСР), и со стволом от «Кольта». Слава богу, этого добра было хоть отбавляй, в связи с поставками по ленд-лизу. В качестве образца я взял, подчеркиваю, несуществующую в то время бесшумную винтовку Де Лизла с интегрированным глушителем. Дело было в том, что резиновые диски, стоявшие в «Брамите», не пропускали воду. Чтобы стрелять из такого оружия, его требовалось предварительно разобрать и вылить воду, а глушитель Лизла, после небольшого усовершенствования, достаточно свободно выпускал ее из себя в положении «опущенный вниз ствол», при поставленном на предохранитель оружии. Две нижних точки крепления разделителей в этом случае открывались, и вода свободно из них стекала. Внутреннюю часть глушителя и ствол мы захромировали. Дозвуковая пуля – тоже огромный плюс к этому. Да, пришлось помучиться, подбирая расстояния между медными шайбами, но я помнил их примерное положение и угол наклона, так что управились довольно быстро. Из полноценных винтовок и пулеметов на борту, упакованными, находились винтовки Токарева и пулеметы MG-34A с двухсторонним питанием. Непосредственно для лодки мы подготовили и «некоторые сюрпризы». Добраться бы до нее! В том, что именно эта лодка находилась здесь, я особо теперь и не сомневался. Немцы ее «списали», объявив погибшей где-то возле Африки. Но на найденных спустя многие годы стоянках было много отметок с номером этой лодки. Свои секреты рейх хранить умел!

Двинулись вперед, не погружаясь, под электромоторами, так как в подводном положении была постоянная угроза повредить перископ плавающим льдом. Семь часов мы преодолевали оставшееся расстояние до Белушьей. У мыса Снежный перешли в подводное положение, время от времени поднимая перископ. Слева открылся проход в губу Белушью. Там полуостров Чиракина и якорная стоянка за ним. Осмотрели Тюлений залив, чисто. На якорной стоянке тоже никого. Здесь льда немного. Остались в Тюленьем, набиваем батареи. Потратили не так много, но идет отлив, а скорости течений здесь вполне приличные, на эконом двигателях не пойдешь, а шуметь не хочется, ведь почти дошли. Если вспугнем, то принимать бой придется в достаточно невыгодных условиях. Ведь неизвестно, что впереди и сколько там немцев. Полуостров соединяется с Северным островом невысоким перешейком. Мы встали так, чтобы в перископ видеть залив. Через несколько часов дождь и снег кончились, улучшилась видимость, и сигнальщик, сидевший на самом верху, возле шахт перископов, подал знак Жукову, который находился на мостике рубки.

– Вижу, вызывайте командира! – сказал он и спустился со своего места.

– Командира просят подняться на мостик! – хриплым голосом Аркадий Алексеевич сказал в микрофон «Березки». Я читал в каюте лоцию этого чертова места, наблюдений здесь было мало, все только «приблизительно». На мостике старший краснофлотец Беляев, старшина комендоров, очень глазастый парень, доложил:

– Тащ командир, милях в пяти отсюда – необозначенный на картах дом, прикрытый сетью, причал и что-то грязно-серое возле него. Вот здесь вот. Видно только тогда, когда облачность приподнимается.

– Отлично, я гляну снизу, а ты продолжай наблюдение.

Замеренная дистанция до серого объекта оказалась четыре и одна десятая мили. Акустики ни одного постороннего шума не слышали. Либо лодка стоит под береговым питанием, либо это не она. Но, делать нечего, снимаемся с якоря, благо течения унялись, и двинулись самым малым вперед. Теперь лишний раз перископ не поднимешь. Восемь человек готовятся выйти через 14-й МБО. Якорная стоянка имеет глубину 30 метров, идем туда. С дистанции две мили мы выпускаем группу, которая находит нам чистое место для укладки на грунт. Неизвестно сколько у немцев людей и несут ли они вахту на гидрофонах. Пока тихо, взрывов в воде нет. Полная тишина в лодке. Связи нет, полнейшая неизвестность. Девять торпед готовы и лежат в аппаратах. Наконец раздаются три щелчка, повторившиеся еще раз. Просят подойти ближе и оказать помощь. Еще восемь человек готовятся выйти. По-прежнему ни одного взрыва в воде, это сигнал о том, что группа обнаружена и приняла бой. Подходили до того момента, пока на 15-метровой глубине не чиркнули килем по дну, чуть подвсплыли и выпустили еще одну группу, эти уже без транспортеров. Глубина еще не позволяет поднять перископ, но близка к перископной. Взрыв! Но не в воде, а где-то внутри какого-то судна, так как после него звон пошел по воде.

– Боевая тревога! Артиллерийская атака!

Лодка выскакивает на поверхность и через 10 секунд все пулеметы и пушки начинают работать по берегу. Там в трех капонирах расположены «Эрликоны» и пулеметные точки. Из окон дома строчат еще пулеметы и лают маузеры. Подавив огонь в капонирах, перенесли его на дом. Я подхожу к причалу и передаю командование лодкой Жукову, а сам на причал, с оставшимися шестерыми бойцами отряда. Под сетями стоит U-127, «девятка». Бой стихает, слишком неравны силы. Рвутся несколько гранат внутри дома, и наступает тишина. На лодке захвачен центральный пост и третий отсек. Остальные – задраены и надуты до десяти атмосфер. Береговое питание отключено, выхлопные трубы задраены на барашки. Хрен отдраишь! Вахтенный офицер немного пострадал при «упаковке», голова, видимо, болеть будет, приложили его качественно. Есть пленные и в доме на берегу. Но расслабляться рано! Противник, численностью до роты, появился слева из какой-то горной выработки, поэтому рубим концы на «127-й» и берем ее на буксир, внаглую уводя последнее транспортное средство. После разворота открываем огонь из двух немецких зениток по цепи противника. Они же не знают, что большая часть боезапаса нам пока недоступна. Через сорок минут отворачиваем влево и идем в сторону станции Маточкин Шар. Пора вызывать подкрепления и надо защитить саму станцию. Вызвали ее, там полное недоумение, но начали готовиться отражать атаку с берега. А я спускаюсь в третий отсек (он у них числится под другим номером, они с их с кормы считают), и по громкой связи начал уговаривать немцев в отсеках сдаться. Воду мы им уже отключили. Затопить лодку у них не получится, ибо мы ее накачали как воздушный шарик. Но они уперлись, и сдаваться кормовые отсеки отказались. В носовых, после небольшой перепалки, они сдались. Через два часа я резко сбросил давление в кормовых. Они так и не поняли, что «кессонка» их, глупеньких и преданных делу Гитлера, просто так не оставит. Еще через час они уже не смогли оказать сопротивления.