Я не выдерживаю и звонко бью ее по щеке. Секундный импульс злости. Я даже не поняла, как это получилось. Марион с изумлением глядит на меня и, недолго думая, ударяет меня в ответ. Сильно. Звук пощечины отдается в ушах, щеку колет от боли. Но мы обе приходим в себя. Как ни странно, это нам помогает. Мы обе словно очнулись.

– Можем спать вместе, – предлагает она после минутной тишины, будто ничего сверхъестественного не случилось. – Вместе будет не так страшно.

Я поглядываю на свою сводную сестру и ничего не понимаю – лишь чувствую, что здесь и сейчас, в этой комнате, происходит нечто очень важное для нас обеих.

– Мар, поклянись, что никогда не предашь меня, – шепотом прошу я.

Мне отчаянно хочется иметь рядом человека, которому можно доверять на все сто процентов. Такой человек нужен как воздух. Марион встает с кровати и берет с моего столика канцелярский нож. С каменным лицом она делает маленький надрез на ладони и передает нож мне в ожидании ответного жеста. Я делаю то же самое.

– Эстель-Элеонор дю Монреаль, я клянусь тебе быть рядом и быть верной, никогда не предавать тебя и не судить.

В ее голосе звучит такая серьезность и искренность, что по коже бегут мурашки.

– Марион Депорт, я клянусь отвечать тебе тем же, – твердо произношу я, и мы пожимаем друг другу руки.

Мы смотрим на наше рукопожатие. В душе словно взрывается гром и сверкает молния. Это выглядит сюрреалистично. Мы будто сошли с ума, обе и одновременно. Но между нами нет неловкости или стыда за содеянное. Напротив, мы испытали облегчение, найдя союзника. Страх одиночества покидает наши души. И хоть мы никогда не воспринимали друг друга сестрами, эта клятва проникает в самые глубокие и тайные уголки сердца. Я смотрю в глаза Марион и знаю – она рядом. Она смотрит мне в глаза и знает – я рядом. Мы смотрим друг на друга и знаем, что отныне мы – сестры.

Квантан

В Люксембургском саду полно туристов, но мне удается найти местечко в тени. Я не привык проводить лето в Париже: слишком жарко и много людей вокруг, мало свежего воздуха. Но город прекрасен: голубое небо без единого облачка и ослепительное солнце, играющее с водами Сены, зеленая трава и деревья. Я оглядываю неизвестный мне ранее Париж. Вокруг звучат английский, китайский, русский, а французский редок. Летом парижане разлетаются в разные уголки мира, отдавая город во власть туристов. Рядом со мной сидит старушка, она тщательно оделась к выходу и надушилась. На такой жаре запах ее духов почти доводит меня до головокружения. Я назначил встречу с Рафаэлем, а он, как всегда, опаздывает. Вижу его у самого входа и машу рукой. Он подхватывает один из железных зеленых стульев, которые расставлены по всему периметру сада, и устраивается рядом.

– Ты уверен в своем решении? – вместо приветствия спрашивает он.

Этот вопрос мне задал каждый член семьи, с тех пор как я сообщил, что покидаю Париж. Для всех эта новость стала сюрпризом. Я терпеливо киваю.

– Абсолютно точно, я уже нашел квартиру в Роле, оттуда до Лозанны – двадцать минут на машине.

– Но почему? Ты же хотел учиться в Сорбонне. Ты действительно этого хотел.

– Сейчас я хочу быть как можно дальше отсюда, Раф, – честно признаюсь я.

Краем глаза я чувствую его назойливый взгляд.

– Помнишь, однажды ты сказал мне, что нельзя убегать от жизни?

– Я не убегаю! – теряя терпение, говорю я. Как надоело убеждать в этом каждого! Неужели они не понимают, что я не знаю, как жить в этом городе. – Я поступил в университет Лозанны, буду учиться там. Рафаэль, я просто решил пожить в другом месте. К чему этот разговор?

– У меня ощущение, что ты наказываешь себя, – задумчиво бормочет кузен.

– Будто я не заслужил наказания! Я помню твой взгляд. Ты посмотрел на меня тогда с таким укором. Да, ничего не сказал, но мне хватило немого упрека.

– Это было связано не с тобой! Я, скорее, хотел тебе помочь и не знал, как это сделать. Я был растерян: не каждый день видишь своего кузена в куче дерьма и понимаешь, что не в силах помочь.

– Я заслужил то, что со мной случилось.

– Послушай, мы все ошибаемся и делаем плохие вещи, нам всем жить с собственной совестью. Но ошибки не должны мешать строить будущее. Предопределять то, кем мы являемся. Ты хороший человек! Один из лучших на этой долбаной планете!

Я молчу. Рафаэль хватает меня за плечо, заставляя повернуть голову в его сторону.

– Мано взяла деньги, Квантан. Понимаешь? Она взяла эти пять миллионов, подписала все документы о неразглашении и не подала судебного иска, – черные глаза Рафаэля встречаются с моими, пытаясь образумить меня. – Плевать она хотела, что больше у нее не будет детей! Ей насрать и на тебя, и на Алекса. С пятью миллионами на счету вы оба ей на хрен не нужны! Поэтому, Квантан, какая бы мысль не крутилась у тебя в голове, забудь! Утри сопли и иди вперед. Понял?

Я чувствую, Рафаэль злится. Он не знает, что я ходил к ней в больницу. Глядя мне в глаза, Мано тихо, с ненавистью произнесла: «Твой адвокат не оставил мне выбора. Я исчезну, но жить с этим тебе, Квантан». Думаю, Моро оказал на нее сильное давление. Она взяла эти деньги, не приплясывая от счастья, это точно.

– Ну, наконец, – бормочет Рафаэль, – я уже думал, ты не почтишь нас своим присутствием.

– Привет, – тихо здоровается Пьер и проводит рукой по светлым волосам. – Вы как?

– Он уезжает в Швейцарию, – вводит его в курс дела Раф.

– Да я уже понял, – раздраженно бурчит мой второй кузен.

В разговоре наступает пауза. Не выдерживая, я в сердцах шепчу:

– Если бы я только знал, к чему это все приведет…

– Квен, – серьезно начинает Рафаэль, – на «если бы» и прочем дерьме далеко не уедешь. Все так, как есть. Переворачивай лист и двигайся дальше.

Пьер хлопает меня по плечу. Я молча киваю и закрываю глаза.

Вина – самый тяжкий груз, который может лечь на плечи человека. Я чувствую ее вес. Она не дает мне свободно дышать, гирями опустилась на грудь.

– Будь сильным, – просит меня Пьер.

Я коротко отвечаю:

– Буду.

Другого выхода нет.

Эстель

Окно в комнате открыто нараспашку, до меня доносятся радостные звуки летнего вечера. Я вылезаю на подоконник, опираюсь о кованый заборчик и смотрю вниз. Свет фонарей освещает толпы людей, гуляющих летней ночью. Слабый ветерок колышет мои длинные волосы, остужая кожу после знойного дня. Из моего окна видна Эйфелева башня. Помнится, когда я только приехала в Париж, могла часами на нее смотреть. Снизу все кажется таким маленьким и незначительным. Люди словно игрушечные, туда-сюда снуют машины и мотоциклы. У меня под самым носом – свой собственный игрушечный город. Раньше мне нравилось придумывать людям жизни. Вон тот рыжий парень спешит на свидание к девушке. А эта шатенка тайно влюблена в своего босса. Я казалась себе кукловодом. Но все иначе: кукловодом является жизнь, и каждый из нас играет свою роль – кто-то главную, а кто-то второстепенную. У меня такое ощущение, что от нас ничего не зависит. Я чувствую себя беспомощной, и от этого становится страшно. Как вернуть контроль над собственной жизнью? Как управлять ею? Понять, чего ты действительно хочешь, и двигаться в нужном направлении? Легче сказать, чем сделать.