был опытным, уверенным в себе мужчиной, знающим окружающий мир и его пороки. В нем чувствовалась необычная зрелость, вокруг него витала аура власти, что разительно отличало его от ее отца и брата с их неистовым темпераментом.

Первый раз она по-настоящему смогла расслабиться после нескольких дней, полных муки и чувства вины. Он был такой большой и надежный, что ей показалось, будто она превратилась в маленькую зверушку, которая нашла свое прибежище. Как-то по-детски Пандора прерывисто вздохнула с облегчением, и он снова погладил ее.

— Бедная кроха, — тихо проговорил он. — Вся испереживалась, да? Расслабься. Беспокоиться не из-за чего.

Пандора не поверила ему, конечно, но девушке было очень приятно, что он успокаивал ее. Она пыталась запомнить каждое ощущение, каждую мелочь, чтобы все пережить потом в памяти.

Кожа у него была гладкая везде, за исключением подбородка. Имелось еще интригующее треугольное углубление в основании горла, рядом с ключицей. Открытая шея смотрелась сильной, только вот эта точка казалась уязвимой в середине жесткой конструкции из мышц и костей.

Вдруг ей в голову пришла странная мысль. Что, если поцеловать его туда?

Все будет так, словно она дотронется губами до атласа. Вкус его кожи должен быть таким же чудесным, как и запах.

Рот ее наполнился слюной.

Желание нарастало с каждой секундой, от него невозможно было отмахнуться. Возникло ощущение, будто огромная волна подхватила ее, и теперь можно было только подчиниться ей или умереть. То слегка затемненное углубление обладало собственной силой притяжения. Оно манило к себе. Удивленно захлопав глазами, Пандора почувствовала, как ее тело подалось вперед.

О нет! Этому желанию было невозможно сопротивляться. В полной беспомощности она закрыла глаза и просто сделала это — поцеловала его. Это оказалось даже более приятным, чем ей представлялось. Ее губы наткнулись на нежное тепло и бьющийся пульс.

Дыхание у Габриеля пресеклось, тело вздрогнуло. Он погрузил пальцы в ее волосы и откинул ей голову назад. Широко раскрытые, удивленные глаза смотрели на нее. Губы шевелились, словно он пытался найти нужные слова.

Лицо Пандоры обожгло стыдом.

— Я прошу прощения.

— Нет! Мне… — Габриель заговорил так же прерывисто, как и она. — Я совсем не против. Просто… удивился.

— Мне крайне сложно контролировать свои порывы, — быстро проговорила Пандора. — И я не отвечаю за случившееся. У меня нервное расстройство.

— Нервное расстройство… — повторил Габриель и прикусил белыми зубами нижнюю губу, явно чтобы не заулыбаться. — Это официальный диагноз?

— Нет, я прочитала об этом в книге «Феномены, возникающие при заболеваниях нервной системы». Очень похоже на то, что у меня развилась гиперестезия или, может, циклотимия. Или то и другое одновременно. — Нахмурившись, Пандора остановилась. — Почему вы улыбаетесь? Это не очень хорошо — смеяться над больным человеком.

— Я как раз вспомнил вечер нашего знакомства. Вы тогда говорили о чтении вредной литературы. —

Одна его рука спустилась ниже по ее спине, другая — мягко легла на затылок. — Вас когда-нибудь целовали, прелесть моя?

Пандора вдруг испытала необычайную легкость внутри, как бывает во время падения. Молча она смотрела на него. Все существующие слова вылетели из головы, а сама голова превратилась в какой-то свободно передвигаемый сосуд.

Габриель коротко улыбнулся ее внезапной немоте.

— Полагаю, это означает «нет». Сделай вдох, не то упадешь в обморок от недостатка кислорода и пропустишь самое интересное.

Она судорожно задышала. И тут же решила дополнить свои наблюдения еще одним пунктом в дневнике:

«15. Сегодня я поняла, зачем придумали дам-патронесс».

Услышав тяжелое прерывистое дыхание Пандоры, Габриель осторожно помассировал ей затылок.

— Не бойтесь. Я не стану целовать вас сейчас, если не хотите.

У нее неожиданно прорезался голос:

— Нет, я… Если это должно случиться, я предпочла бы, чтобы вы сделали это сейчас. Пусть лучше поцелуй станет чем-то незначительным, тогда я перестану бояться. — Сообразив, как это прозвучало, она произнесла извиняющимся тоном: — Я уверена, что ваше искусство целоваться намного выше среднего и сотни женщин хотели бы оказаться на моем месте.

Пандора почувствовала, как Габриель задрожал от смеха.

— Мое умение целоваться выше среднего, — признал он. — Но не могу сказать, что намного. Это было бы преувеличением моих возможностей, а мне страшно не хочется разочаровать вас.

Пандора подняла на него взгляд: он что, опять насмехается над ней? — но не нашла подтверждения этому в выражении его лица.

— Уверена, что не разочаруюсь, — ответила Пандора и выпрямилась. — Я готова, — храбро заявила она. — Можете делать это прямо сейчас.

Вопреки ее ожиданиям, Габриель не сдвинулся с места.

— Насколько мне помнится, вы интересуетесь Чарлзом Дарвином. Вы читали его последнюю книгу?

— Нет. — С чего это он заговорил о книгах? Ее нервно потряхивало, и поэтому стало вдвойне досадно, что он отвлекается на такие вещи.

— «О выражении эмоций у человека и животных» — назвал книгу Габриель. — Дарвин пишет, что обычай целоваться нельзя рассматривать как неотъемлемую часть человеческого поведения, ведь эта привычка распространена не в каждой культуре. Новозеландцы, к примеру, трутся носами вместо поцелуев. Дарвин также упомянул о племенных обществах, в которых люди в знак приветствия тихо дуют друг другу в лицо. — Габриель бросил на нее невинный взгляд. — Можно было бы начать с этого, если не возражаете.

Пандора пребывала в замешательстве.

— Вы издеваетесь? — наконец, спросила она напрямик.

В его глазах заискрилась улыбка.

— Пандора, — укоризненно покачал он головой, — неужели вы не понимаете, когда с вами флиртуют?

— Нет. Единственное, что я понимаю, — вы смотрите на меня как на дрессированную мартышку, которая играет на тамбурине.

Его рука все так же лежала у нее на затылке. Габриель коснулся губами ее лба, разгладив морщинку между нахмуренными бровями.

— Флирт — это как игра, как обещание, которое то можешь сдержать, то — нет. Провокационный взгляд… улыбка… прикосновение кончиком пальца… или шепот. — Его лицо оказалось перед лицом Пандоры так близко, что она увидела золотые кончики его пушистых ресниц. — Потремся носами? — прошептал он.

Пандора покачала головой. Ей вдруг страшно захотелось подразнить его, обезоружить. Сложив губки сердечком, она слегка подула ему на подбородок.

И была вознаграждена. От неожиданности Габриель растерянно захлопал ресницами, затем его глаза вспыхнули веселым удивлением.

— Во флирте вы меня одолели. — Признал он и взял девушку за подбородок, при этом большой палец ласково гладил ее по щеке.

Пандора напряглась, когда он губами легко коснулся ее губ — так прикасается шелк или дуновение ветерка. Сначала Габриель был очень осторожен, ничего не требуя взамен, просто губами обвел контуры ее губ — мягко, нежно… потом губами несколько раз прижался к ее губам. Эти чувственные прикосновения неожиданно усмирили хаос, вечно царивший у