Неудивительно, что основными технологическими прорывами постройка глубоководных аппаратов обязана секретным военным проектам. Военно-морской флот США создал собственные глубоководные аппараты, чтобы искать фрагменты затонувших советских субмарин и помогать своим собственным лодкам. Советская ракета, найденная под водой, стоит долгих лет шпионажа на суше. Один из таких аппаратов, работавших в Охотском море, назывался «Дип Вью». Потом появился NR-1. Он работал на маленьком ядерном реакторе и мог оставаться под водой неделями. Директор программы разработки ядерных силовых установок для ВМС ввел в его команду двух ученых и десять моряков. Именно NR-1 поднял золотой секстан, оставшийся от советской субмарины, с помощью которого штурман по звездам вычислял местоположение.

Бездна Челленджера в Марианской впадине названа в честь корвета королевского флота «Челленджер», который участвовал в первой океанографической экспедиции 1872—75 годов. Задачей «Челленджера» был промер глубины дальних морей и траление с целью поиска новых видов. Это была утомительная и скучная работа, но в ходе экспедиции открыли десять тысяч новых видов. Иногда из сетей доставали сотню никогда не виданных прежде созданий, а потом долгие дни не встречалось ничего, кроме самых обычных рыб и китовых костей да металлических осколков. Теперь мы знаем, что ил, каждый раз заполнявший сеть, не содержал в себе ничего необычного, но тогда ученые верили, что это что-то невероятное. По крайней мере не китовьи сопли. Это было все, что осталось от миллионов изящных асцидий, сальпы и медуз, чьи прозрачные тела расплылись на воздухе. А ведь они были куда интереснее уже найденных животных.

Стремиться внутрь тяжело, спускаться еще тяжелее. Мы перестаем понимать, кто мы и откуда пришли. Именно поэтому нашим океанографическим программам далеко до космических, хотя мы просто-таки залиты соленой водой.

* * *

Слежка за семьей высокопоставленного командира Аль-Каиды привела его из Африки на Мадагаскар. Мать террориста жила в небольшом селении на склонах вулкана, высившегося над столицей острова. Дорога из города была очень крутой. Воздух становился разреженным, шел град. Над хижинами поднимался серовато-синий горный массив. По склонам сбегали дымящиеся ручейки лавы, светившиеся в ночи.

Террорист занимал одно из первых мест в списке разыскиваемых ФБР. За его голову сулили пять миллионов долларов. Он был неуловим. Когда «Нью-Йорк таймс» сообщала, что он мертв, он перемещался между Сомали и Кенией пешком, на ослике, на грузовике или на лодке. По данным ФБР, он делал бомбы, был экспертом по ведению городской войны, хакером, кузнецом и мастером маскировки, знающим множество языков. Там не понимали, что в Кении нетрудно купить новые документы и что на побережье разговаривают на многих языках. По его информации, террорист был очень напуган. Как неопытный охотник, который ранил зверя и не знает, что делать дальше. Он знал, что искать охотника следует в Сомали, там, где телевизор целыми днями рассказывает о нем новые неожиданные подробности.

В селении, где жила его мать, играла музыка и росли деревья, как будто вышедшие из «Парка юрского периода». На железные крыши падал вулканический пепел, а вокруг текла лава. Тут жили креолы, которые вели свой род от беглых рабов и пиратов, высадившихся на остров. Она держала лавочку в нескольких шагах от улицы. В таких весь мир ежедневно покупает молоко, помидоры и прочие мелочи. Она сидела на табуретке и смотрела на прохожих. На ней было синее платье и серьги-полумесяцы; лицо она не закрывала. Сидела она так, как будто собиралась ощипать гуся, – руки на коленях, ноги широко расставлены. Он поднялся по ступенькам и попросил напиться. Она сразу поняла, зачем он пришел. Вытащила из ведра с ледяной водой бутылку колы и открыла.

– Я ничего тебе не дам, – она отводила взгляд, – мы заплатили за его образование и не получили ни су обратно. Он даже не приехал на похороны отца.

Она нервничала от того, что ее нашли. Он не мог припомнить ее голоса, помнил только, что она показалась ему сказочной героиней, живущей в хижине в лесу, а не лавочницей у подножия тропического вулкана.

Он зигзагами спустился обратно в город, отмахиваясь от огромных бабочек. Ввалился в крошечный дворик, где старики грохали костяшки домино на деревянный стол под светом качающегося фонаря. Столица была обращена к морю спиной. Здесь не было пляжей. Поселенцы предпочитали смотреть на вулкан, который рано или поздно уничтожит их. На острове почти не осталось животных. Мангусты убили змей, а люди мангустов. Процветали суеверия. Здесь существовала чудесная мечеть, которая сама собой выстроилась за ночь, и вулканическое озеро, исполнявшее желания. Однажды группа бельгийских дайверов нырнула туда и не вернулась. В каждой деревне жили ведьмы, которые колдовали за деньги. Могли помочь с получением французской визы, например. Остров был погружен в себя. Здесь жили так, как будто остального мира не существовало.

Он помнил, что на следующий день горячий пепел падал на город и на море. Кажется, это было нормально. Дышалось тяжело, а гудрон на дорогах пошел пузырями. Он встретил сестру террориста в кафе напротив теннисного клуба «Ролан Гаррос» с хорошими красными грунтовыми кортами. Сестру звали Моника, и она оказалась более общительной.

– Деньги мне не нужны. Можете угостить меня завтраком.

Она работала парикмахером, носила мини-юбку и солнечные очки с приклеенными стразами.

– На самом деле брат очень робкий. Был, по крайней мере. Я его много лет не видела.

Вулкан бурлил где-то под городом. Утро было вялым, слабым. Она прикурила сигарету. Магма, погода, она сама – ему стало как-то легче.

– Он был лучшим учеником в классе, но французы почему-то не дали ему стипендию. Поэтому он учился в Пакистане. Если бы французы подумали о нем, он мог бы стать учителем математики, – она отпила кофе, – он любил математику. Террорист, слово-то какое. Мне не нравится. Брат просто сражается, чтобы помочь семье. Остальное все наносное.

– Ваша мать сказала, что он никогда не давал ей денег.

– Не верьте ей. Спорим, на ней были серьги, которые он подарил?

– Полумесяцы?

– Они. Он каждый месяц присылает деньги. Его жена и дети живут со мной, и ей он тоже что-то шлет. Мы семья.

Она была неосторожна. Даже рассказала, в каком банке жена террориста получает от него переводы.

– Ваш брат когда-нибудь возвращался на остров?

– Конечно, нет! Копы его сразу загребут. Он навсегда уехал. Он теперь важный человек.

– Вам не тяжело говорить о нем? Он убил множество невинных людей.

Она пожала плечами:

– Почему мне должно быть тяжело? У него есть свои причины. Он хочет помочь палестинцам. Разве кто-то еще за них сражается?

– Вы сказали, что он сражается за свою семью.

– Не совсем.

По телевизору передавали французские новости. Он заказал еще кофе и пирожных. Во Франции была зима. В Оверне разразилась снежная буря. Показали лыжный склон, клубящийся над дорогой снег и овцу, прижавшуюся к стене.