— Пойдемте отсюда, — отрывисто сказалаКатаржина, — здесь слишком душно…

Павел Казимирович Пшибышевский сидел за столиком своеголюбимого кафе «Авокадо» на Васильевском острове и не получал от этого никакогоудовольствия.

Он любил это кафе по двум причинам: во-первых, зал былразгорожен нарядными расписными перегородками, так что, сидя за столиком, можнобыло чувствовать себя в полном уединении. И даже проводить маленькие деловыесовещания, если, конечно, не слишком шуметь и не разговаривать в полный голос.И, во-вторых, здесь очень неплохо готовили. Когда у Павла Казимировичаразыгрывался застарелый гастрит, он заказывал нежнейшие творожники с медом,если же гастрит вел себя прилично, он просил подать итальянский салат с сыроммоцарелла и горячим хлебом. И кофе здесь варили отменно.

Но сегодня ни салат, ни кофе нисколько его не радовали.

После разговора с мадам Выпетовской настроение ПавлаКазимировича было не то чтобы на нуле. Оно было в глубоком антарктическомминусе.

Пшибышевский мрачно глядел в тарелку с нетронутымиделикатесами и думал, как дальше жить.

Маленькие радости, которые он позволял себе в последнеевремя, вроде завтраков в этом кафе или посещений (один — два раза в неделю)одной симпатичной особы, проживающей на Малой Морской улице, могли статьнедоступны на долгое, очень долгое время. Мадам Выпетовская вполне в состоянииперекрыть ему кислород, лишив немолодого, измученного гастритом Пшибышевскогоисточника безбедного существования.

Больше того, при ее больших связях и ужасном характере онамогла устроить ему колоссальные неприятности. Такие неприятности, о которых нехотелось даже и думать.

Павел Казимирович тяжело вздохнул и поднял глаза.

И расстроился еще больше.

В его уютный отсек бесшумно проскользнули двое давних знакомых— шустрые молодые ребята, известные в определенных кругах как Васик и Стасик.

Васик был повыше и пошире в плечах, он носил крошечнуюостроконечную бородку и длинные светлые волосы. Стасик, напротив, стригсякоротко, росту был невысокого, телосложения довольно хрупкого, что оченьпомогало ему в работе. Кроме того, что он мог легко проскользнуть в форточкуили другое не слишком широкое отверстие, иногда он для пользы дела надевалдлинный платиновый парик, приклеивал накладные ресницы, наряжался в платье ивполне сходил за молоденькую девушку.

— Здравствуйте, Павел Казимирович! — жизнерадостноприветствовал Пшибышевского Васик, бесцеремонно усаживаясь рядом сним. —Что это вы ничего не едите?

Стасик, не говоря ни слова, устроился напротив, закинув ногуна ногу и кокетливо обмахиваясь меню.

— Аппетита нет, — проворчал Пшибышевский,отодвинув тарелку. — Вашими, между прочим, стараниями! И незачем такгромко называть меня по имени-отчеству!

— Ну, не будьте таким букой! — усмехнулсяВасик. — Я не сомневаюсь, что у вас это имя — далеко не единственное! Анасчет аппетита.., я уверен, он у вас улучшится, как только вы увидите, что мывам принесли! — и он ногой пододвинул под столом к Пшибышевскому большуюматерчатую сумку.

— Вы с ума сошли! — прошипел Павел Казимирович, сомерзением оттолкнув сумку обратно. — Умнее ничего не придумали, чем сюдапритащиться с товаром?

— Какой-то вы сегодня нервный! — проговорилСтасик, откинувшись на спинку сиденья. —У вас что — критические дни?

— У нас всех скоро будут критическиедни! —Пшибышевский скрипнул зубами. — Вы мне что прошлый разподсунули?

— Вы даже не поинтересуетесь тем, что у нас всумке? — не унимался Васик. — Имейте в виду такая вещь уйдет в шестьсекунд! Люди уже выстраиваются в очередь!

— Это вы отсюда вылетите в шестьсекунд! —Пшибышевский повысил голос и нервно оглянулся на соседнююкабинку. — Я вас еще раз спрашиваю — что вы мне прошлый раз подсунули?

— Да каких-то второсортных голландцев… скучающимголосом протянул Васик. — А почему такой пессимизм в борделе? Комиссия изцентра ожидается?

— Голландцев! — раздраженно повторил за ним ПавелКазимирович. — Я не о том спрашиваю! У нас с вами какой договор был? Выинтеллигентно щиплете скромных одиноких старушек, белых музейных мышей напенсии, из-за которых никто не будет поднимать большого шума! Почему я с вами иработал! Наше правило — никакого насилия, никаких скандалов и никаких связей собщественностью! А у кого вы взяли этих голландцев? У кого, я вас спрашиваю?

Васик и Стасик переглянулись. На свежих щеках Стасикавыступил девичий румянец.

— Павел Казимирович, да что такое случилось? — сневинным видом проговорил он. — Ну, не у старушки взяли, каемся! Не устарушки, у старичка! Да какая разница?

— У старичка? — трагическим шепотом повторилПшибышевский. — Вы обчистили большого человека! Человека с деньгами исвязями! А самое главное — вы мне сплавили картины, которые незадолго до тогопрошли через крупный аукцион!

До сих пор его взаимоотношения с этой предприимчивойпарочкой строились по несложной и относительно безопасной схеме.

Молодые люди по его наводке или по собственным разведданнымпроникали в квартиры немногочисленных сохранившихся еще старушек, у которыхимелись старые картины. Пусть даже не слишком известных авторов и не в самомлучшем состоянии. Так даже лучше. Лишь бы эти картины нигде прежде несветились, не попадали в поле зрения музеев или крупных коллекционеров. ПавелКазимирович выполнял так называемую предпродажную подготовку — приводил картиныв товарный вид, ставил на них подпись более-менее известных художников, делализ немецких или скандинавских пейзажей более ходовые среднерусские, и уже послеэтого продавал картины мадам Выпетовской.

Все было так хорошо, и вдруг — такой прокол!

— И какого черта вас понесло в Карловы Вары? простоналПшибышевский. — Что — на курорт захотелось? Вы ведь еще так молоды! У васнет гастрита.., и вообще, вы так хорошо работали на родине! Ну что же этотворится — все лучшие специалисты постепенно уплывают за рубеж! Научные кадры,технические, теперь вот даже уголовные…

— Виноваты, Павел Казимирович! — покаянно вздохнулСтасик. — Бес попутал!

— Что вы заладили — бес да бес! Какой еще бес? Вы людимолодые, должны быть материалистами!

— Ну, допустим, не бес… — Стасик вздохнул ещепечальнее. — Дамочка одна.., странная, можно сказать, особа.., сумела насуговорить. В общем, взяли небольшой заказ на стороне.., то есть как раздовольно большой.., подрядились изъять одну очень форматную картину, три споловиной на четыре с половиной метра, у нашего соотечественника, обитающего вэтих самых Карловых Варах. Ну, да вы, как я понял, уже в курсе. Вы нас тожедолжны понять — мы, можно сказать, молодые специалисты, нам нужно думать окарьере, о профессиональном росте.., а какой там рост, когда чистишь старушек,пока они стоят в очереди в собесе? Вот, захотели показать, на что мы способны,выйти на новый уровень.., на международную, так сказать, арену…