И она привела своего спутника в небольшой подвальчик, гдеподавали еду и замечательное чешское пиво.

— Эта старая пивница, на этом месте варят пиво ужеболее четырехсот лет, не меняя рецепта.

Пиво было тягучим, темным и удивительно ароматным. Еще онобыло очень крепким, так что Старыгин, жадно выпив полкружки, не то чтобыопьянел, но все окружающие предметы утратили некоторым образом свою четкость,как будто он смотрел на них через золотистую дымку. Впрочем, в подвале былополутемно, да еще Катаржина усадила его в самый дальний угол. Сама она снялакуртку и осталась в желто-оранжевом тонком свитере. Старинная кованая лампаосвещала Катаржину неярким вкрадчивым светом, Старыгину казалось, что это отсамой женщины, сидящей напротив, исходит это золотое слабое свечение, совсемкак на картинах Рембрандта.

Принесли заказанную рыбу. Катаржина молча ела, изредкаприхлебывая пиво. Мысли Старыгина неспешным хороводом вертелись вокругРембрандта, Праги и той пани, что сидела напротив и улыбалась ему загадочнойулыбкой.

Официантка убрала тарелки и принесла кофе. Старыгин оченьустал и прикидывал про себя, не обидится ли его спутница, если он сейчасделикатно откланяется и пойдет в гостиницу спать.

Катаржина отставила чашку и поглядела на него в упор.

— — Не надейтесь, Дмитрий, что вот так просто сумеетеот меня уйти, — промурлыкала она, — вы должны мне кое-что рассказать.

— Я весь к вашим услугам, — вымолвил Старыгин,сделав над собой усилие, чтобы не поморщиться.

— Итак, для чего вы на самом деле приехали вПрагу? — прямо спросила доктор Абст. — Только не надо морочить мнеголову той картиной! И не надо представляться скромным сотрудником Эрмитажа —этакий книжный червяк, звезд с неба не хватает, копается всю жизнь в старых неслишком известных голландцах!

— Но все так и есть… — слабо запротестовал Старыгин.

— Хм.., видите ли, — блестя глазами, сообщила паниКатаржина, — я иногда почитываю русскую литературу — так, для практики,чтобы язык не забыть. И попадаются среди прочего довольно любопытные книжки.Вот недавно прочитала так называемый арт-детектив, называется «В погоне заМадонной», автор некая Мария Магницкая. Не встречалась вам случайно эта книжка?

— Нет, — Старыгин уткнулся в пустую чашку.

— Жаль, очень хотелось бы ее с вами обсудить, протянулапани Катаржина, — должна заметить, очень интересно написано, у девушкинесомненные литературные способности. Ну, там, конечно, сказано, что все, чтослучилось в книге — это от начала и до конца выдуманная история, и всесовпадения могут быть только случайными. Но трудно не узнать в реставратореСергее Сапрыкине вас, Дмитрия Старыгина. Тем более, госпожа Магницкая оченьподробно описала вашу внешность — немного неуклюжий, любит свободную одежду,волосы с проседью, голос мягкий, приятного тембра…

— Ну, мало ли что напишут в книжках! — Старыгинрешил твердо стоять на своем, то есть все отрицать. — Уверяю вас,Катаржина, вы ошибаетесь!

— А скажите, вот постельные сцены в книге это с натурыили девушка выдумала их.., как это говорится.., для красного словца? —Катаржина веселилась от души. — Вы что — и в самом деле такой страстныйлюбовник?

— Она преувеличивает, — буркнул Старыгин и махнулрукой официантке, чтобы принесла счет.

Он был страшно зол на вредную бабу. И как это ей попалась такнижка? И отчего он решил, что улыбка у нее загадочная? Даже улыбки-то нет,одна насмешка!

— Не торопитесь, Дмитрий, — Катаржина взяла его заруку, — оставим пикантные подробности.

— Вот именно, — Старыгин радовался, что в полутьмеона не видит, как он покраснел.

— Вы себе не представляете, сколько можно выдернутьполезных сведений из Интернета про Дмитрия Старыгина. Я знаю, что вы оченьвостребованный реставратор и крупный эксперт. О вас множество хвалебныхотзывов.

— Вы преувеличиваете… — смутился Старыгин.

— Не скромничайте, — живо возразилаКатаржина. — Не всегда скромность украшает мужчину! И не уводите меня всторону от важного разговора. Итак, я повторяю свой вопрос: что понадобилосьвам, ответственному и очень занятому человеку здесь, в Праге? Если вы меня необманываете, «Ночному дозору» действительно причинен не такой уж большой ущерб.То есть, конечно, это отразится на его стоимости, но такие финансовые вопросыбудет решать страховая компания. Поймите, я могу вам помочь в поисках, если,конечно, вы расскажете, что же такое вы здесь ищете.

— Ну хорошо, — Старыгин поставил локти на стол иположил подбородок на руки, — я скажу. Только учтите: сообщаю вам этоисключительно как частное лицо, если вздумаете проболтаться прессе — я вамничего не говорил. Если ничего не изменится, все и так станет известно на днях.Дело в том, что «Ночной дозор», тот что сейчас в Эрмитаже — подделка.

— Как? — вскричала Катаржина и тотчас зажала себерот рукой. — Вы уверены?

Старыгин только горько усмехнулся в ответ.

— Ах, ну да, что же это я… — забормотала она,разумеется, вы знаете, что говорите… Но каким образом?..

Дрожащими руками она достала из сумочки длинную сигарету и закурила.Чтобы дать ей успокоиться, Старыгин отвернулся. Пивница находилась вполуподвале, так что из небольшого окошка видна была часть каменной мостовой иноги проходящих людей.

Катаржина докурила сигарету и вопросительно поглядела наСтарыгина, требуя подробностей. Она больше не выглядела такой ошарашенной, губыбыли плотно сжаты, глаза — непроницаемы. Старыгин наклонился к ее лицу ивполголоса рассказал про картину, которая обнаружилась под подделкой.

— Вот поэтому я и приехал — чтобы выяснить, как, какимпутем эта картина Хермана ван Свеневельта попала к тому, кто украл «Ночнойдозор».

— Не могу поверить… — еле слышно сказалаКатаржина, — не могу представить, что «Ночной дозор» похитили.., при всехмерах безопасности…

— Скажите… — нерешительно начал Старыгин, — выведь хорошо знаете господина Коврайского… Не может ли он быть замешанным в этуисторию? Откровенно говоря, мне показалась очень подозрительной эта кража…

— Борис? Не-ет! — Катаржина разразилась резкимхриплым смехом. — Он, конечно, себе на уме и вообще человек состранностями, как говорят у вас — с тараканами в голове, но бесспорно умен. Такчто если бы даже он и был замешан в этом деле (чему я никогда не поверю), тонашел бы способ добыть картину Свеневельдта более правдоподобно. Украсть у самогосебя — что может быть глупее!

Старыгин совершенно намеренно не рассказал пани Катаржиненичего из остальных событий, сопутствовавших похищению картины, ни про то, какумирающая женщина нарисовала собственной кровью на асфальте знак «Колесосудьбы», ни про таинственный рисунок с фигурами под номерами, которыесоответствуют арканам Таро. Не то чтобы он ей не доверял, просто все это былотак неожиданно и не правдоподобно, он сам не был уверен, что идет по верномуследу.