Утром позвонил Федор. Макри опознал в Братской свою Наташу, и Рыбак решил отправиться в путь, не дожидаясь ответа Яны. Определенно хоть какой-нибудь информацией она владеет. Хотя бы укажет направление дальнейших поисков, если, к примеру, по возвращении из Италии она собаку кому-нибудь передарила.

Плотно позавтракав и сообщив Тимуру, что они с Джоном отвезут его в аэропорт, Рыбак заехал к Федору. Братская по-прежнему молчала, но Рыбака это уже не останавливало.

* * *

– Что у тебя с Асей? – спросил Тимур, когда они вырулили на загородное шоссе.

– А что с Асей? – переспросил Рыбак. – Нормально вроде все.

– Ну, нормально так нормально, – согласился Тимур.

«Куда уж там нормально, – подумал Рыбак, – если даже посторонние люди замечают и задают вопросы. Хотя Тимур – он вроде не совсем посторонний». Ему вдруг захотелось рассказать Молчанову все, что накопилось в душе. Что-то вроде эффекта попутчика, который проявляется в поездах. Рассказываешь незнакомому человеку свою жизнь, выходишь на станции, а поезд уносит твои проблемы. И вроде как легче становится.

– Знаешь, – неуверенно начал Рыбак, – у меня такое ощущение, что ей нужен абсолютно другой человек. Образованнее, тоньше… – он задумался, подбирая слова для описания соперника.

– Тоньше? – усмехнулся Тимур. – Так в чем проблема? Займись спортом, нормализуй питание… А если серьезно, почему ты считаешь, что утонченным женщинам нужны такие же утонченные мужчины?

– Да нет же, я так не считаю, – и тут Рыбака словно прорвало. Он вывалил на Молчанова все: и Алену с ее неожиданным уходом, и то, что Ася не делится с ним своими проблемами, и ее замечания по поводу его не всегда корректной лексики, и стихи… – А тут еще этот пес. Ощущение такое, что жизнь стремительно покатилась под откос. Может, это именно то, что называется кризисом среднего возраста?

– Конечно кризис, – сказал Тимур.

Несмотря на утвердительный тон, в голосе его было столько сарказма, что верилось в справедливость этих слов с трудом.

– Думаешь? – решил уточнить Рыбак.

– А ты не заметил, что это определение – «кризис среднего возраста» – появилось совсем недавно? Не думаю, что у наших родителей были какие-нибудь кризисы. Просто некогда было. А сейчас у каждого второго – кризис. Мне кажется, это заграничные психологи придумали словечко в погоне за клиентами. Не скажешь же человеку, что он дурью мается. Нет. Объясняют, что это естественный личностный кризис. Клиент доволен, успокоен, его не преследует чувство вины, он не ощущает ответственности перед близкими. Он ведь просто болен и нуждается в помощи врача. Доктор тоже доволен – гонорар получен, клиент заинтересован в продолжении сотрудничества. У нас в России практикующие психологи не так сильно распространены, не с нашим менталитетом вываливать свое грязное белье перед человеком, ведущим прием в личном кабинете. Мы лучше за кружкой пива или стопкой водки. Или еще в Интернете перед виртуальными слушателями. Калька с забугорного опыта получилась несколько кривая. М-да…

Вот ты говоришь, она тебя поправляет, когда ты неправильно употребляешь слова. Тебя это оскорбляет?

– Да что ты! Я даже благодарен ей за это.

– А стихи? Они тебя раздражают?

– Да нет же! Ты все неправильно понял! Наоборот, мне они очень нравятся! Просто я чувствую себя дубиной стоеросовой рядом с ней.

– А ты не пробовал почитать стихи? Найти что-нибудь, что созвучно твоей душе, и почитать ей?

– Откровенно говоря, как-то даже не задумывался над этим.

– А ты подумай на досуге, подумай. Ведь сейчас это элементарно делается. Даже из дома выходить не нужно – залез в Интернет и читай. А пес… Найдется хозяин, и проблема сама собой отпадет. А вообще, может, вам завести свою собаку? Будешь гулять с ней, учить, вязать, принимать роды, выкармливать и пристраивать щенков, на выставки водить. Кризис твой как рукой снимет.

– Шутишь? Мне бы от этого поскорее отделаться. Кажется, еще немного – и Ася выставит меня за дверь, а Джон займет мое место.

– Да не шучу я, не шучу. А насчет шуток… Рассказывают, что к Бернарду Шоу обратился за советом респектабельный джентльмен. Он был влюблен в очаровательную леди, но боялся, что она не захочет принять его ухаживания. И что делать в этой ситуации? Бернард Шоу сказал: «Сэр, учитывая объективные обстоятельства, я могу дать вам один совет: постарайтесь сделать так, чтобы эта леди забеременела. А беременным женщинам иногда хочется самых неожиданных вещей!»

После этих слов в салоне автомобиля, управляемого Рыбаком, надолго воцарилось молчание. Каждый думал о своем, и даже Джон, казалось, задумался. А может, просто задремал, удобно расположившись на заднем сиденье.

– Передавай привет Кристине, – сказал Рыбак, прощаясь с Тимуром у стойки регистрации. – Интересно, как она там?

* * *

С учетом заезда в аэропорт до дома, где проживала Яна Братская, Рыбак добрался довольно быстро – всего за четыре часа. И уже во дворе, паркуясь на пятачке между «Маздой» и «Тойотой» с разбитой и заклеенной скотчем фарой, понял: зря он сюда приехал. Во-первых, Джон не проявлял никаких признаков волнения и по-прежнему дремал. Во-вторых, интуицией обладал не только Лебедев. У Ивана тоже была своя «чуйка». И она была согласна с его выводами. Глядя на чистенькую, словно вылизанную, детскую площадку, Иван пожалел, что не выгулял Джона при въезде в город. Вдруг, выйдя из машины, Джон тут же задерет ногу на симпатичную молодую березку возле песочницы? Кто знает, чего от него можно ожидать?

– Сиди здесь, – скомандовал Рыбак, вылезая из машины.

Джон не возражал, хотя, будь рядом его хозяйка, он бы уже, наверное, выскочил из машины через водительскую дверь вслед за Рыбаком.

Ивану повезло: возле подъезда, в котором жила Братская, стояла девушка с детской коляской и довольно увесистой сумкой.

– Помочь? – спросил Иван.

– Ой, да, пожалуйста! – обрадовалась девушка. Вручила Ивану сумку, вытащила из коляски ребенка и пошла к двери. Иван, подхватив под мышку коляску, последовал за ней. Пискнул замок, дверь открылась.

– Вам на какой этаж? – поинтересовалась девушка.

– Я вас доведу до ручки, – улыбнулся Рыбак, – а потом уже поеду на нужный этаж.

Судя по нумерации квартир, девушка жила как раз под Братской. Повесив сумку на крючок, предусмотрительно прибитый у входной двери, Иван вежливо откланялся и направился вверх по лестнице.

Братская (Иван сразу узнал ее по фотографии) открыла, едва он нажал на кнопку звонка – будто ждала под дверью. Огромные, подведенные до самых висков глаза, светились ожиданием.

– Здравствуйте, – сказал Рыбак и уперся взглядом в грудь, прикрытую несколькими слоями разноцветных прозрачных шарфов. Казалось, еще мгновение – и женщина закружится в танце семи покрывал, снимая с себя прозрачные ткани и устилая ими путь в спальню. Вот только ее партнеру может не поздоровиться – за пояс, подчеркивающий тонкую талию, был заткнут нож. Причем не какой-нибудь коллекционный кинжал в богато инкрустированных ножнах, а самый обычный кухонный нож с открытым лезвием. Поморщившись от такого пренебрежения правилами обращения с режущими и колющими предметами, Рыбак представился: