– Федор, послушайте меня, – оборвала расчеты Лебедева Ася. – Мы не сможем полететь на самолете, потому что у Джона нет документов.

– У Джо-о-она? – Лебедев с удивлением посмотрел на пса. Судя по всему, Джона как попутчика он не рассматривал. – А его-то зачем с собой тащить? Одна морока. Я Ольге позвоню, той, из «Пса и кота», она его куда-нибудь пристроит. В гостишку какую-нибудь собачью.

– Не надо никому звонить. Или Джон едет с нами, или я никуда не еду, – твердо сказала Ася.

– Но почему? Неужели вам не жалко Ивана Станиславовича? Вон ваш Джон на диване валяется, – Федор бросил на пса взгляд, полный неприязни, – а Иван Станиславович… Да что говорить! – Федор вскочил с дивана и ринулся к двери.

– Стойте! – окликнула его Ася. – Да стойте же! – Она вцепилась в полу его куртки крепко-крепко. – Мне жалко Ваню. Вы даже не представляете, как жалко. Но он взрослый человек, мужчина. Он знаком со всей этой системой изнутри и не даст просто так посадить себя за решетку. А Джон… Мне кажется… Нет, я уверена – его в этой жизни не раз предавали. Не хочу, чтобы череда предательств продолжилась. Да, может, это звучит слишком громко, но я не отдам его в собачий приют. Пусть даже самый лучший.

– Я вас услышал, – сказал Федор, осторожно высвобождая куртку из Асиных пальцев. – Давайте так. Я сейчас все-таки еду домой. Мой комп домашний лучше заточен на решение всяких головоломок. Как что-нибудь нарою, сразу позвоню. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Ася после довольно продолжительного раздумья. – А долго вы будете… рыть?

– Ну, это как повезет. Может, пару часов, а может, больше. Не знаю. Я сразу позвоню.

Он открыл дверь и понесся вниз по лестнице. А Ася стояла и смотрела на ступеньки, не находя в себе сил вернуться в квартиру, пока Джон не боднул ее лбом, возвращая к реальности.

«Кристина, где ты? Возвращайся скорее», – прошептала Ася.

– Завтра у вас выходной, а в пятницу по плану – экскурсия в Голубые горы, – сказал Миша, паркуясь возле отеля. – Отличный выбор и для вас, и для ребенка. Всего пара часов – и вы в парке диких животных. Кенгуру, коалы, попугаи, казуары, вомбаты! Это просто сказка! Кстати, вомбат – единственное животное, у которого помет имеет форму кубиков.

– Действительно сказка, – усмехнулась Кристина.

– Потом мы будем путешествовать по настоящему австралийскому лесу, среди гигантских эквалиптов, скал и водопадов! – продолжал вещать Миша, не обращая внимания на Кристинин комментарий. – А восхитительный вид на долину с обзорной площадки «Три сестры»…

– Извините, Миша, мы никуда не поедем, – оборвала разглагольствования экскурсовода Лина. – То есть поедем, если найдется господин Эдгертон. А если не найдется… – тут голос ее задрожал, и она уставилась в окно.

– А правда, Миша, что вы здесь, в Австралии, делаете, если нужно найти человека? – поинтересовалась Кристина.

– Ну, это как везде – больницы, морги…

Лина хлюпнула носом, и Кристине захотелось хорошенько врезать экскурсоводу за бестактность.

– То есть начать предлагаете с больниц? – спросила она, упустив второе направление поиска. – А где можно взять телефонный справочник?

– Зачем вам справочник? В гостинице есть служба безопасности, не думаю, что они откажутся помочь постояльцам, занимающим один из самых дорогих номеров, – Миша многозначительно улыбнулся и, выскочив из автомобиля, помог женщинам выйти.

– В любом случае тур в пятницу не отменяется. Звоните, – и Миша вручил Кристине свою визитку.

Сотрудника службы безопасности они нашли в кабинете на первом этаже. Это была небольшая тесная комната, одну половину которой занимал рыжий кожаный диван и два кресла, а вторую – стол с большими монитором, расположенным «спиной» к посетителям. Свободного места почти не оставалось. Кристина считала, что охранники должны быть похожи на Рыбака – высокие, крепкие, с мышцами, распирающими рукава пиджаков. Но встретивший их очень смуглый, почти черный – Кристина тут же мысленно окрестила его Аборигеном – человек был невысоким, жилистым. Наверное, одним из основных критериев при выборе сотрудников служили габариты. Рыбаку такой кабинетик явно был бы тесноват. «Хотя, – подумала Кристина, – скорее всего, эта комната – лишь верхушка айсберга – помещения, занимаемого охраной». На самом деле обитателя кабинета звали Август Смиттен, о чем свидетельствовала нашивка на нагрудном кармане.

Выслушав рассказ Кристины, подтверждаемый всхлипываниями Лины, он пообещал принять все меры для установления местонахождения господина Эдгертона. При этом он был настолько убедителен, карие глаза его источали такую уверенность, что Лина, хоть и не поняла ни одного из произнесенных им слов, перестала хлюпать носом.

Наскоро поужинав в гостиничном ресторане, путешественницы отправились в номер. После бессонной ночи у Кристины было только одно желание – упасть на кровать и заснуть. Что она и сделала. Ей показалось, что проспала она всего пару секунд, когда кто-то требовательно потряс ее за плечо.

– Что? Что случилось? – вскинулась Кристина и увидела прямо над собой бледное лицо Лины.

– Там… Этот человек… Детектив… – Лина задыхалась и глотала слова от волнения. – Скорее, пожалуйста!

На ходу натягивая гостиничный халат, Кристина выбежала из комнаты. В дверях номера стоял Август Смиттен.

– У меня не очень хорошие новости для миссис Эдгертон, – сказал он.

* * *

Комната на мгновение озарилась светом автомобильных фар. Оливер Коллинз оторвался от монитора ноутбука и потер уставшие глаза. В кабинете, освещаемом лишь настольной лампой, было уже совсем темно. Оливер встал, сделал пару вращательных движений плечами, чтобы сбросить сон. Хотел было зажечь свет, но передумал. Подошел к окну, посмотрел вниз, на суетящихся у подъехавшей машины «Скорой помощи» парамедиков,[5] и вернулся к ноутбуку, где читал доклад итальянского ученого Серджио Канаверо на конференции по проблемам нейрохирургии в американском городе Аннаполисе. Речь шла об операции по пересадке головы. Несведущему человеку тема могла показаться фантастикой, но Оливер был уверен: пройдет совсем немного времени и такие операции станут реальностью. Он уже читал о блестящих операциях доктора Канаверо, среди которых – спасение девушки, попавшей в аварию. У пациентки был поврежден спинной мозг, однако врачу удалось добиться сращивания отростков нейронов. «Чудо», – писали об операции в прессе, но Оливер знал, что за этими громкими сенсациями стоит многолетний, кропотливый, воистину каторжный труд. Тот труд, к которому он, Оливер, к великому своему сожалению, оказался неспособным.