– По-моему, ты несправедлив к сестре, – не согласилась я.

– Значит, ты тоже заметила?! – всполошился Никита, – ты ведь даже не удивилась, не переспросила. Признавайся, знала?

– Не то чтобы знала, догадывалась, – усмехнулась я в ответ.

– А я их засек, иду от Славки, а они в подъезде стоят, представляешь? Как кошки друг от друга отскочили, когда меня увидели. – Никита засмеялся, – я теперь с Кольки живого не слезу! Все ему припомню! – Никита погрозил кулаком в пустоту.

– Не приставай к человеку, – заступилась я.

– А он! Знаешь, как он меня изводил своими разговорами!

– Ты с ним уже говорил?

– Пробовал… молчит! Слушай, Кать, поговори с Анькой, а? Вы девчонки, она тебе расскажет, – попросил Никита. – Мне кажется, это у них с концерта началось.

Я покачала головой:

– А, по-моему, твоя сестра давно нравится Кольке. Только у него все повода не было, а после концерта он его нашел.

– Вот-вот, видишь, ты даже лучше меня соображаешь. Поговори, а?

– Ладно, если получится, – согласилась я.

– Получится. Мы так подгадаем, чтоб она дома была, а ты в гости придешь.

– Хорошо, – согласилась я.

Я давно хотела пообщаться с его сестренкой. У меня накопилось множество вопросов, и я хотела получить на них ответы.

Что ж, решила я, раз никто не хочет говорить мне правду, я узнаю ее сама, добуду, как разведчик секретную информацию.

Я знала, что ничего не добьюсь у Петьки и Кольки. Петька, хоть и изрядное трепло, о Никите болтать не станет, тем более со мной. А от Кольки вообще ничего добиться невозможно.

В классе я собирала сведения по крупицам. И не потому, что не хватало желающих посплетничать или позлословить, а потому, что класс у нас действительно оказался недружным. Я даже удивилась, насколько ребята мало друг друга знают. То есть я могла только предполагать, что правда, а что вымысел.

Но Никита сам предложил мне подружиться с его сестрой. Вот кто мог стать источником информации. Я не собиралась выпытывать у Аньки какие-то страшные тайны, но правду о своем брате она должна знать, а я ничего не хотела больше, кроме этой самой правды.

Кто-то скажет, что я хотела использовать маленькую девочку. Вовсе нет! Я никому не желала зла, я просто устала от лжи, вот и все. Никакой корысти в моем стремлении разузнать побольше не было.

Я рассказывала Никите о себе все или почти все.

Вот она я – как на ладони! Родилась шестнадцать лет назад в этом городе, ходила в детский сад, потом – в школу. Была влюблена… Люблю своих родителей и бабушку. А еще – путешествовать! Хорошо, что мои родители могут себе и мне это позволить. Мы были на Кипре и в Греции, объехали Европу, путешествовали по Крыму. Мама ужасно боится самолетов, а то бы мы и в Америку слетали, и в Австралию. Еще я люблю красивые вещи и духи, люблю ходить по магазинам и что-то покупать. Я знаю английский, правда, не так хорошо, как Ленка, но все-таки. Люблю общаться со старшими больше, чем с ровесниками. И еще: я всегда добиваюсь того, чего хочу, и никогда не вру.

А о Никите я не знала практически ничего. А то, что знала, выглядело странно, нелепо, а часто просто оборачивалось откровенным враньем.

Я знала, многие мальчишки и девчонки приукрашивают в рассказах свою жизнь, чтоб казаться интереснее и значительнее. Но приукрашивать и выдумывать – не одно и то же. Если человек утверждает, что он занимается альпинизмом и совершает восхождения на горы, которых не существует, если он заявляет о себе – я кулачный боец и при этом пропускает девчоночий удар, если он ни разу с начала сентября не был на тренировках, если, если, если… Эти бесконечные «если» совершенно сбивали меня с толку. Он врет только мне? Или всем? А картина на стене? А выставка в Испании? А все эти разговоры о записи диска в студии?

Как только Никита пригласил меня, я пошла к нему в гости, не раздумывая.

Аня все рассказала сама, мне не пришлось ничего выспрашивать и прикладывать какие-то усилия.

Она оказалась неплохой девчонкой. Как ни странно, с ней было интересно, несмотря на то, что я на три года старше.

Сначала она словно бы сторонилась меня. Но я быстро растормошила ее. Призналась, что тоже занималась танцами и попросила показать фотографии с ее выступлений. Я угадала.

Аня притащила кучу альбомов и, несмотря на протесты Никиты, сразу же начала показывать.

Здесь были и крошечная Анечка в пышных платьицах, и Анечка постарше, с гордой головкой в длинных юбках с воланами… мальчик в черном костюмчике неловко обнимает ее за талию…

Аня так и частила названиями танцев: румба, самба, пасадобль, танго, вальс…

– Какой у тебя партнер симпатичный, – похвалила я.

– А, Серега… – Аня отмахнулась, – я сейчас с другим танцую…

И снова снимки: вот здесь она в Москве на конкурсе, здесь в Чехии, а это в Крыму…

– Ой, как интересно, – восхитилась я, – а в Крыму ты где была?

– Мы каждый год туда ездим, вся наша студия. Отдыхаем и выступаем. У нас договор с лагерем «Нахимовец», это под Симферополем, – сообщила Аня.

Я подняла глаза на Никиту. Он сидел на диване, закусив губу.

Она раскрыла еще один альбом и показала крымские снимки.

Я перебирала фотографии, улыбалась, кивала, но уже не слушала Аню.

Она продолжала щебетать:

– Так здорово! Мы ездили на экскурсии, в Новый Свет, Севастополь, Керчь, Ялту… Катались на канатной дороге, были в разных дворцах: в Ливадии, Массандре и Алупке, там так красиво!

Аня вспомнила:

– А хочешь, я тебе свои платья покажу? И туфли? – она вскочила и потянула меня за собой, – идем!

Аня с гордостью продемонстрировала мне розовое платье с рюшами и стразами, извлекла из коробки специальные танцевальные туфельки с очень мягкой подошвой.

– Смотри, как гнется, – она согнула туфельку ладонями пополам, – они очень быстро снашиваются, – вздохнула Аня.

– Ах, какие легкие! – восхитилась я.

– Да, в других не потанцуешь, – согласилась девочка.

Никита остался в своей комнате. Я воспользовалась моментом, чтоб спросить, все-таки я обещала Никите:

– Тебе твой партнер нравится?

– Илья? Да, он ничего…

– Вы дружите? – осторожно уточнила я. – Извини, если я суюсь не в свое дело.

Аня хихикнула:

– Нет, ничего… Дружим, конечно, только не так, как ты думаешь.