кармана нежный бархатный конец,

Намотала на десни́цу и сплела себе венец.

Сикинид на ухо Афине:

— До богов им не добраться,

Как бы сил им и хватило.

Стоит ли к Олимпу рваться,

С вольной жизнью распрощавшись?

Ведь для них вопрос нехилый,

Для меня же он немилый,

Их нутро так разомлело,

Что мне в доску всё осточертело!

Нужно мчать, во что есть мо́чи,

К ночи завтрашней прискочим!

Лес затих,

Раздался вой.

Под горой уж бьёт прибой,

Уж звучит ко сну отбой!

Афина Сикиниду:

— Подслушав разговор,

И различив старухи го́вор,

Герою я не вынесла тот смертный приговор,

Который наречён ему судьбой.

Ведь не палач я,

И не пешка,

К чему такая спешка?

К чему готовлю я себя?

Меня ведь смерть героя

Способна осушить до дна,

Как глубока бы не была река

Великодушия Афины,

По ней несясь летят дельфины

Наивной юности моей.

Отдам же должное я ей,

Чему она меня учила?

Откуда в ней такая сила?

Куда она во снах носила

Значение забытых дней?

Давно вернуться мне пора,

Не оставаться ж навсегда

Богинею добра без ремесла?

И пусть дурак ведёт осла,

Пусть он гребёт без легкого весла,

Но я не для того сюда пришла,

Чтоб дружбу заводить осла и ишака!

А для того чтоб бурю разыграть

Между титанами — им волю дать!

После чтоб ни думать,

И в гуще ни гадать,

Своё свободно взять.

Ну, а в замен отдать

Земную благодать!

И унесла Афина нить,

И стоит впредь о ней забыть.

VIII

Деметра — вольная богиня,

Она землёй владеет,

Её луга, поля под властью зеленеют.

Красавица свежа и высока во имя

Братиев своих, какие стадо стерегут,

Чтоб уродился больше гурт,

Зерно в муку всё трёт на мельне,

И топчет виноград на винокурне,

Рождает пир и празднество́,

Тем укрепляя с пастухом родство.

Для Бестии земля — осколки,

Гармония и безмятежность — колки,

Её же мир — сплошной обман,

Окутан тайною и канувший в туман

Тартары вечной и забвенной,

И шире он самой вселенной,

Чернее только ад,

Готов я биться об заклад –

Туда — раз не попал –

Всем сердцем рад!

Завоевательница рая!

Её друзей готова стая

Порвать и в пыль стереть любого,

И малого и уж большого,

И ни гнушаясь мертвяком,

Ни падалью, ни червяком,

Пожрать готова землю,

Да обглодать всё до последнего камня́ –

И подавившись твердью,

Закончить утром завтрашнего дня.

На чьей Гека́та стороне?

Гоняет дичь в чужой войне,

Деяния вершит,

Не зная наперёд –

Какой поступок совершить.

Ей Дионис даёт из кубка пить

Сухое красное вино,

Меж тем из уст его

Летит молва о том герое,

Способном Бестию убить.

Во честь и славу не пролить

Порочного напитка наземь,

Тем блуд с развратом расплодить,

И лишь позволено ему отпить

Малу́ю каплю, и забыть

Об оргиях в бою гремящих

Калёной сбруей и шипящих –

Вороним маслом раскаленным.

В молве своей едва упомянул об отдалённом

Великом пире и веселье, где нет войны,

Где ужас спасовал,

Где так вольготны львы –

Сам Дионис там долго пировал!

И Палефату гимном подпевал!

Арес остался при врагах,

Афина в доблестных сынах

Свою опору отыскала,

Она исхода наперёд не знала,

Но приняла́ решение уйти,

На гру́ди белые взойти

Блаку́ры кровожадной,

И как любая битва -

Сулит быть очень жаркой!

Его, веселья божество,

Решила посетить Афина.

Афина:

— Пока, ты распиваешь вина,

Горит долина за долиной,

И их тушить –

Уж некуда спешить!

Но ты скажи,

Мой Дионис,

Пока не выпил ты кумыс,

На чьей ты стороне,

Ты в латах, или на коне?

Смеется Дионис,

Его улыбка, из тысячи веселых лиц,

Единственно, довольна.

Дионис:

— Покуда Бестия на бранном поле вольна,

Её не охладит душистый хмель,

И если ж я от горя смел

Её во брани потревожить?

То скорчил бы ей только рожу.

Геката молвит той Афине:

— Была бы только георгина,

То я сумела бы помочь,

И есть заклятие точь-в-точь

Какие Бестия воркует,

Тогда нам боги растолкуют,

На чьей я стороне –

Так лучше на коне,

Чем навзничь на спине!

А есть на выжженной земле,

Хотя б один лишь цвет?

Иль мёртво всё, и жизни нет? –

Всё стоптано,

Но солнца свет

Афине указал в то место,

Куда прохода нет,

Куда идти опасно!

И там растёт единственный букет,

В шатре во стане у Блаку́ры,

Который сторожат три бури,

Но против хитрости им сил так мало!

Афине же победа так легко досталась,

Гекате цвет тот отнесла –

Сама цела осталась!

И рвёт Геката лепестки,

Не скрыться больше от тоски

Уставшей Бестии в ночи,

И прорастают уж ростки

Паденья превосходства,

В болото гадкого уродства!

Геката:

— Пусть сил лишится та вдова,

Чьи кудри пожрала

Старуха Седина.

Хоть Бестия свежа,

Но молодость ушла!

Её уж не вернуть,

И как бы долог не был путь,

Все соки время выжимает,

И даже для богов оно сжимает

Те временные рамки,

Покуда силы тянут лямки,

Но старости бессилие,

Способно совершить насилие

Лишь над собой.

Да! Вступлю я в бой!

Дионис:

— Тогда и я, моя сестра! –

И Дионис отправил

В гущу битвы доблесть,

Великую отвагу -

И ре́ки отравил

Веселою отравой,

Чтоб битва стала

Лишь забавой,

И не смущала гибелью,

Манила только славой!

Афина:

— Пусть Аполлон, –

Афина молвит, –

Сидит за праздничным столом-

Он наш вершитель дела,

Когда избавимся от тела -

Блакур́ы опустеет трон.

Дионис:

— Так решено, –

Возликовал наш Дионис, –

Достойно лишь Оно

Уйти в небытие своё,

И в заключении души,

(Её хоть черти унеси)

Ей суждено Тартару заселить,

И ни вино, а лаву только пить!

Геката:

— Помните, как Данте

Кру́жил по опасным ступеням?

Так же Блаку́ра покружит

По пепельным стенам!

***

Во стане Бестии у трона

Собра́лась знать держать корону.

Марс:

— Служить дозволено так гибко,

Насколько гибкости хватает нам в войне.

Ведём себя мы дико,

И даже рвём врагов и мечемся во сне!

Но службу мы свою так знаем твёрдо,

Что Аполлону мы ответим верно –

Наш выбор пал на Бестию вполне!

Дьявол:

— Во зле она есть сущий дьявол,

Когда вонзается когтями, я мол

Не такой жестокий как она,

И всё же Бестия вдова.

Меня б жениться позвала?

И сколько я смутил сердец,

Но тут остался