– Теперь вернемся к твоей матери. Вы много лет не виделись, и я знаю, как сильно она по тебе скучает. И все-таки зайди ко мне попозже, я хотела бы еще с тобой поговорить. Или, если хочешь, я могу просто тебя выслушать. Это я умею. И потом, мне бы не помешала твоя помощь с парой кустов.

Улыбнувшись, я кивнула и посмотрела на маму, которая ждала на веранде в синем платье. Это платье я помнила еще с детства. Оно давно вышло из моды, но я оценила мамины усилия вернуть меня в прошлое маленькими деталями: сначала розовый халат, теперь это.

Должна заметить, я не сказала ничего, что тебе правда нужно было бы знать, и ничего про твоего отца…

Внезапно мне так сильно захотелось услышать остальную часть ее рассказа и понять, что же она имела в виду. Может быть, это помогло бы мне найти выход из той пропасти, куда я провалилась, в мир, где я когда-то была счастлива.

Трудно себе представить, но когда-то было время, когда я так же, как все, вращалась в механизме нашей жизни. Хотя моя жизнь больше напоминала поездку в неисправной кабинке на «американских горках». И точно не имела ничего общего со сказками.

Кроме того, я пережила свой худший кошмар. Но я ведь еще была жива? Меган все еще в меня верила. Она знала, что я могла бы все исправить. Она хотела бы этого.

Так что я решилась. Такой уверенности я не чувствовала уже давно. Перешла дорогу и подошла к воротам, не сводя глаз с мамы, и мое сердце забилось сильнее от любопытства и нетерпения.

Было начало октября 1968 года, когда моя судьба изменилась навсегда: жуткая приливная волна обрушилась на берег моей жизни, сметая все на своем пути.

Мне только что исполнилось двадцать, и я училась на втором курсе в колледже Уэлсли. Мы с Питером по-прежнему встречались. Он работал на отцовской фабрике в Августе и собирался занять место своего отца, когда придет время.

В выпускной год я подала документы в несколько колледжей. У меня были хорошие отметки и прекрасная характеристика, поэтому меня без труда приняли в Уэлсли, где мне была предоставлена большая стипендия. Как же я была счастлива, открыв письмо из этого замечательного колледжа. Я полагала, что это мое самое большое достижение за всю жизнь.

Только все вышло совсем не так. Мне предстояло совершить кое-что и поважнее, только я об этом пока еще не знала.

Два года я изучала мировую социологию и культурологию, особенно меня интересовали Африка, Латинская Америка и Азия. Я изучила все аспекты кросс-культурной гендерологии, семьеведения, права и экономики. Осенью 1968 года я с нетерпением ожидала окончания обучения, когда получу степень бакалавра свободных искусств со специализацией в сфере культурной антропологии.

Но я не знала, какая жизнь мне предстоит. Большинство девушек из Уэлсли вскоре после окончания колледжа завели семьи. Кое-кому из них семейная жизнь удалась особенно – в ту эпоху выйти замуж и воспитывать детей считалось для женщины обычным делом.

Возможно, именно поэтому в выпускной год я была такой рассеянной: я не была уверена, что готова к такой судьбе.

* * *

Помню, как в один из дождливых вторников я сидела за столом в своей комнате в общежитии перед открытым учебником. Но сосредоточиться на учебе никак не могла. То и дело поглядывала в окно, на сверкающие капли дождя, стекавшие по стеклу дрожащими ручейками на карниз. Сильный ветер сдувал с деревьев листья и бился в окно.

Тусклый свет настольной лампы и разыгравшаяся на улице непогода настроили меня на мечтательный, задумчивый лад. Я подумала о Питере. Конечно, я скучала по нему, но в то же время мне не очень нравились картины семейного быта, которые теперь, словно слайды, мелькали у меня перед глазами.

Свадебное платье. Торт. Готовка, уборка, глажка, хозяйственное мыло, сожженная курица…

Я пыталась сосредоточиться на учебе, но мое сердце бешено колотилось. Во мне поднималась волна паники – паники, которая быстро переросла в отчаяние.

В моем мозгу вилась череда мыслей: я еще так молода. Почти ничего в жизни не испытала. Я просто не готова закрыть перед собой все двери и утонуть в пучине семейного быта.

У Питера же насчет будущего не было ни тени сомнения. Он просто ждал, пока я закончу колледж и, как ему казалось, буду готова пройтись по церкви в красивом платье с букетом в руках.

Он бы и сразу после школы женился на мне, если бы я не собралась пойти в колледж. Питер согласился подождать только потому, что хотел дать мне возможность узнать мир. Он знал, как мне это было нужно, потому что знал меня лучше, чем кто-либо другой.

Только это не значило, что он понимает.

Я продолжала сидеть так перед учебником, грызя ногти, пытаясь побороть нарастающее беспокойство.

И не то чтобы я не любила Питера. Любила. Очень любила. Но все это время я чувствовала внутри себя какую-то щемящую тоску, и это меня расстраивало – я ведь даже не знала, откуда она. Какое-то время я думала, что Уэлсли излечит меня от этой таинственной муки, но она осталась, словно магнитом прикрепившись к моему сердцу.

Прижав к губам карандаш, я посмотрела вниз, на мелкий шрифт на страницах учебника…

Потом засигналил телефон. Звонила консьержка.

– Тут к вам какой-то молодой человек.

Молодой человек? Я нахмурилась. Не Питер же это? Если только не решил сделать мне сюрприз. Но нет, он никогда бы так не поступил. Может, папа? Но он не говорил, что собирался зайти.

– Сейчас приду, – сказала я. Встала и по-быстрому посмотрела в зеркало, чтобы убедиться, что мои волосы в порядке, припудрила носик и разгладила юбку. Я вышла из комнаты и отправилась вниз.

* * *

В дальней части холла стоял парень в джинсах и черной кожаной куртке. Засунув руки в карманы, он глядел в окно. Сперва я его не узнала. Но тут он обернулся – и меня словно током ударило.

Мэтт.

Я втянула воздух и инстинктивно положила руку на сердце. С тех пор как мы с Мэттом в последний раз виделись, прошло почти шесть лет. От него не было никаких вестей, и какое-то время назад я смирилась уже с тем, что, наверное, больше никогда его не увижу. Даже искренне постаралась вычеркнуть из памяти все мысли о нем, потому что иногда мне было горько вспоминать о нашей дружбе.

Но теперь он стоял передо мной, в холле общежития Уэлсли. С такой знакомой необузданной гривой черных волос и такими яркими голубыми глазами… Нет, у меня никогда бы не получилось выбросить его из головы. Никогда.

– Привет, – только и сказал Мэтт.

Он медленно окинул взглядом меня всю. Потом перевел взгляд на свои черные кожаные туфли и долго смотрел на них. Еле-еле отдышавшись, я зашагала к Мэтту. Он наконец-то смог поднять глаза на меня.