Утро началось со стука в дверь, но в этот раз Лиарена даже не подумала спешить. Успела с вечера хорошенько обдумать все рассказанное Устиной и сложить эти новости с собственными наблюдениями. И теперь ей стали почти понятны странные слова Дили про ее вину, но донна желала убедиться во всем лично, чтобы не попасть впросак еще раз.

Девушка аккуратно расправила воротничок домашнего платья, подколола выбившуюся прядь и спокойно прошла к двери. Постояла секунду, усмиряя вдруг взволновавшееся сердце, и отперла засов.

— Проходите.

— Вы никогда не спрашиваете, кто пришёл? — ехидно буркнул Ниверт, входя, но донна только снисходительно усмехнулась в ответ.

Чуть дальше её двери находится вход в покои Тайдира, и там всегда дежурит кто-то из его самых преданных воинов, а в начале коридора сидит еще один охранник. И потому, никто чужой просто не сможет прийти сюда в одиночку. Вот и лекарь, вошедший вслед за советником, тоже не сумел, раз вначале нашёл вечно занятого Ниверта.

— Доброе утро, — лучезарно улыбнулся Камерт, и донна кивнула в ответ.

А потом, движимая каким-то неизвестным чувством, усмехнулась про себя и с деланной кротостью сообщила лекарю:

— Возможно, я и ошибаюсь… но почему-то мне все сильнее кажется, что вы маг.

Ниверт поперхнулся невысказанным словом, а Камерт на миг забыл о необходимости улыбаться. Но очень быстро спохватился.

— Я — лекарь. А все лекари имеют особые способности, хотя и стараются без нужды их не показывать. Но действуем мы только на благо людям, — заявил он мягко и снова расцвёл улыбкой, но обмануть Лиарену она больше не могла.

— Значит, вас сюда срочно привёл Барент, или прислал Виртен? — донну просто несло на волне сложившихся за ночь озарений, — и какие они вам выдали насчёт меня указания? Ну, рассказывайте честно, мне же нужно знать, какие вещи в узелок связать. Или… мне даже узелка не положено?!

— Донна Лиарена… — ошеломлённо уставился на девушку Ниверт, — откуда вы такое взяли?

— Сложила некоторые очевидные вещи… — горько усмехнулась девушка, — совсем уж дурочкой я никогда не была.

— А про вас так никто и не думает, — неожиданно посерьёзнел Камерт, — но иногда люди от незнания совершают очень большие ошибки… просто фатальные. Потому я вас и охраняю, и мне выделили комнаты рядом с вашими.

— Значит, это вы рассказали дорину… — яростно продолжала распутывать клубок Лиарена, — о моих способностях?! А я-то всю ночь голову ломаю… с чего это он решил осчастливить меня своим вниманием?!

Выкрикнув эти слова, девушка, наконец-то, обратила внимание на уныло-виноватые взгляды ранних гостей и резко обернулась к двери. Там, играя тугими желваками, стоял дорин и нехорошо усмехаясь, смотрел на неё.

— Зря беспокоилась… — в голосе Тайдира шуршала колючим льдом зимняя вьюга, — я уже передумал. С девушками из вашего дома нужно быть очень осмотрительным… и не верить ни их словам, ни глазам.

Какие это слова она ему говорила? И о каких взглядах речь, если он был всего один… тот прощальный, тягуче горький взор, каким он смотрел на неё, поднимаясь вместе с печальной Дильяной к ритуальному огню, — недоумевающе нахмурилась Лиарена но сказать ничего не успела.

Дорин развернулся и выскочил прочь, а дверь снова хлопнула так, что звякнула посуда в буфете.

— Я пойду, — хмуро сообщил Ниверт и исчез вслед за хозяином.

— А я должен вам кое-что объяснить… — начал было Камерт, но вынужден был замолчать. В комнату со стороны гардеробной ворвался Берт, сжимавший в руке тяжёлую кованую кочергу, выпрошенную пару дней назад у кузнеца.

— Ну и кто тут снова буянит? — подозрительно рассматривая лекаря, неприязненно спросил камердинер, потом спохватившись, вежливо склонил голову перед Лиареной, — доброе утро, донна!

— Светлого дня, Берт, — вежливо ответила донна, стараясь не смотреть преданному слуге в лицо.

Каким-то образом он наловчился угадывать её настроение с первого взгляда.

— Никто не буянит, — почему-то решил заступиться за дорина лекарь, — просто наш хозяин получил вчера вечером неприятные известия. Наблюдатели убили трёх первых монстров, весна в этом году ранняя и теплеет слишком быстро. Поэтому он с раннего утра проверяет оружие и повозки, скорее всего, обоз в заречье двинется через день — два. А теперь займись своим делом, мне нужно поговорить с донной… об её здоровье.

— Вот как, — посмурнел Берт, опустил кочергу и тихо исчез, стараясь не смотреть на нахмурившуюся донну, занятую какими-то своими мыслями.

— Вы еще не завтракали? — вежливо осведомился Камерт, подошёл к двери и подал кому-то знак.

И уже через минуту молоденькая горничная в хрустящем от крахмала переднике расставляла по столу блюда и приборы. Причём, сначала собиралась поставить четыре чашки, но лекарь нахмурился и молча мотнул головой и лишняя посуда мгновенно исчезла.

— Раньше я не видела тут этой девушки, — отстранённо пробормотала Лиарена, думая о своём.

Неожиданное сообщение Камерта о монстрах прояснило ей причину вчерашней торопливости дорина, и теперь девушка с каждой минутой все яснее видела произошедшее вечером в новом свете. Так уж повелось в последние годы, что старинный закон праздновать свадьбы осенью стал обязательным только для селян да жителей западных, засушливых дорантов, куда никогда не доползали монстры.

А все знатные доны и воины старались жениться до выхода чудищ из болота, чтобы успеть, хоть немного, согреться у семейного огня, в преддверии долгого лета, наполненного только кровавыми битвами со свирепыми тварями, уцелеть в которых суждено было не каждому.

Вот и Тайдир в прошлом году женился ранней весной… и, как оказалось, зря спешил, если Дильяна почти сразу поняла свою ошибку и отказала ему в ласке. Как все сильнее начинает подозревать Лиарена, напрасно она мёрзла в запущенной башне, вовсе не на неё охотился в те дни хитрый Виртен. И хотя угадать всех подробностей донне пока не суждено, зато основное она видела так же ясно, словно сама участвовала в обмане домочадцев Тайдира. И так же ясно понимала, на какую встречу он надеялся вчера и отчего так оскорбился.

Право первого поцелуя или даже всей ночи девушки сами дарили своим доринам, если законный жених был очень неказист, стар или калечен. Или если у бедной сиротки не было достойного приданого, которое за такой дар принято было отсыпать золотом, не скупясь. Ну и, разумеется… порой немного хитрили сами девушки, а иногда и их хозяева, но обычно всё происходило по доброй воле. А Тайдир свято чтил заветы отца, бывшего ярым противником старинного правила, а кроме того, никогда не испытывал недостатка в женском внимании.

Совсем по-иному обстояло дело с обнаруженными чародейками, с ними не принято было особо миндальничать, да и чего церемониться с пропащими? Все равно просидят всю молодость в обители, не узнав радостей любви. И потому каждый уверенный в своей силе мужчина считал их своей законной добычей, если конечно, у девушек не оказывалось мощных защитников или дара, способного покарать наглецов.