не нравились шансы. Учитывая время, которое потребовалось бы мне на раздевание и перевоплощение, стая будет на мне раньше, чем я буду готова. Не говоря уже о том, что это, очевидно, было какое-то странное видение. То, что я делала, имело меньшее значение, чем то, что человек, создающий видения, хотел, чтобы я испытала.

Побежав быстрее, я — как и бесчисленное количество раз до этого — отчаянно пыталась придумать, как избавиться от этого видения. Более неприятным, чем быть съеденным кракеном или разорванным на части крысами, было отсутствие контроля над собственным телом, собственным разумом. Пока я была поймана в ловушку видения с волками, где было моё тело? Что с ним происходит?

Что-то шло прямо за мной по пятам. Ускорившись, я рискнула оглянуться. Местность была неровной, повсюду были короткие кусты и камни. Споткнуться и упасть сейчас может оказаться смертельно опасным. Волкодав мчался вместе со мной. Вдалеке я услышала топот множества лап.

Впереди я могла разглядеть деревья и церковь, или замок, или что-то в этом роде. Более глубокий чёрный силуэт выделялся на фоне тёмного, беззвёздного неба. Я рванулась к нему. Любое укрытие было лучше, чем никакого. Мой верный друг-пёс остался со мной.

К строению вела грунтовая дорога. Она заканчивалась обрушившимися каменными стенами и террасами, ведущими к руинам огромной церкви, возможно, аббатства. Я легко перепрыгнула через древние каменные стены, собака перелетела спустя мгновение. Укрытия не было. Остов здания был открыт для стихий. Снег собрался по краям давно пустующих высоких готических оконных рам. Он покрывал то, что должно было быть полом аббатства, поскольку крыша рухнула много веков назад.

Я вбежала в руины и забилась в угол, в место, которое должно было бы находиться за алтарём. Две прочные стены сходились на стыке, давая собаке и мне некоторую передышку от ветра. Собака плюхнулась на землю, тяжело дыша. Бедняжка. Она была измучена.

Уровень адреналина стал понижаться, я присела на корточки, потирая живот собаке и внимательно прислушиваясь. Я больше не слышала волков. Теперь снег валил по-настоящему. Возможно, он скрыл наши следы или наши запахи. Однако меня беспокоило то, что стихия заглушала их приближение.

Я шарахалась от теней, но, судя по расслабленному состоянию собаки, в этом не было необходимости. Наш угол развалин был свободен от снега и от воющего ветра. Было всё ещё холодно, хотя и стало не так холодно, как только ко мне прислонился большой лохматый обогреватель.

Собака, которой нужно было дать имя, свернулась калачиком и заснула. Изо всех сил стараясь последовать её примеру и успокоиться, я выдохнула и проверила её шею. Без ошейника.

— Что ты здесь делаешь, бродишь по вересковым пустошам, девочка?

Я почесала ей затылок. Даже во сне она сильнее прижималась ко мне. Бедная малышка изголодалась по любви и вниманию.

— Ты сбежала из Торнфилд-Холла? Узнала, что сумасшедшая женщина на чердаке была его женой, не так ли? Не волнуйся, моя милая Джейн, теперь я позабочусь о тебе.

Я оставалась настороже в течение нескольких часов, прислушиваясь сквозь пронизывающий ветер к звуку лап, грохочущих по земле. Дрожа, стуча зубами, я уставилась в темноту, ожидая. В этом не было никакого смысла. В моей жизни никогда не было больше горстки людей. Моя мать умерла семь лет назад, а остальные были теми, с кем я работала или кого обслуживала. Как я заработала такого безжалостного врага, того, кто понимал, кто, казалось, смеялся над глубиной моего одиночества? Кракен, крысы, они были ужасающими, но, в конечном счете, монстрами, с которыми нужно было бороться. Как можно было победить страх и изоляцию? Это видение было метафорой моей жизни: преследуемая чем-то, скрывающемся в тени; дрожащая одна на холоде и без защиты. Я прижала колени к груди и опустила голову. Я не сдамся. Ни за что. Но почему всё время это должно было быть так чертовски трудно?

Когда я больше не могла держать глаза открытыми, я легла рядом с Джейн, прижимаясь к её теплу. Без неё я, наверное, замерзла бы. С ней я погрузилась в странные сны: Клайв несёт меня на руках через помещение бара, волки похищают меня, злобная ведьма, дракон, просыпаюсь и обнаруживаю, что чья-то рука держит мою, чашка какао на тумбочке…

«Сэм!»

«Да?»

Я была в одном из тех нервирующих, осознанных снов, где сражалась с призраком в Новом Орлеане, но полностью осознавала, что это был сон. Однако крик прервал кошмар, и это было хорошо. Теперь я сидела в кресле с высокой спинкой в гостиной красивого старого дома, смотрела в окно на обсаженную деревьями улицу и ждала кого-то.

«Где ты?» Как странно. У моего инквизитора был английский акцент.

Я огляделась. «Не знаю».

«С тобой всё в порядке? У тебя странный голос».

«Да? Я почти уверена, что именно так я и говорю».

«Ты ранена?» Чем больше я его слушала, тем больше он походил на Клайва, Магистра Сан-Франциско.

«Нет, я… ну, у меня очень болит голова, но в остальном я в порядке. Странный сон».

«Ты не спишь. Где ты, любимая?»

Я почувствовала, как у меня запылали щёки. Клайв назвал меня своей любовью. Ха! Лучший сон на свете.

«Сэм?»

Где был недовольный, раздражённый голос, который я так хорошо знала?

«Э-э, да?»

«Дорогая, мне нужно, чтобы ты открыла глаза и сказала мне, что ты видишь».

Сомневаюсь, что возможно просто взять и открыть глаза во сне

«Сэм!»

Я вздрогнула от рёва в голове. Моргнув, я открыла глаза, посмотрела в проникновенные карие глаза Джейн и провела рукой в перчатке по её ушам, почесала под мордой.

— Это был очень странный сон. Как насчёт тебя, моя новая подружка? Ты хорошо вздремнула?

В голове у меня ужасно стучало.

«Саманта Куинн Фицуильям, ответь мне! Где ты?»

Вздрогнув, я прошептала:

— Ты это слышала?

Я выглянула поверх Джейн в окружающую нас темноту.

«Что-то не так, дорогая. Я чувствую это. Оглянись вокруг, хорошенько подумай о том, что ты видишь».

— Я, наверное, схожу с ума, малышка. Пожалуйста, не запирайте меня на чердаке.

Однако я сделала так, как попросил бестелесный голос Клайва. Я оглядела руины. Небо только начало светлеть. До рассвета, вероятно, оставался ещё час, но между тёмным силуэтом руин и низким облачным ночным небом была какая-то чёткость.

Полагая, что, возможно, я не смогу ему дать самую лёгкую для идентификации перспективу, я вспомнила, как выглядели руины, когда я бежала к ним прошлой ночью. Знаю, это было безумие, но я попыталась послать ему этот образ.