получилось же! Теперь в поисках кортика она может рыскать по саду где угодно. Спросят, а у нее всегда отмазка есть, мяту для хозяйского чая ищет!

Но такое уж было нынче Сашино везение, что тот уголок, в котором располагался огородик с пряными травами, находился как раз в той части сада, в которую Милорадов вчера и закинул кортик. Саша неплохо ориентировалась на местности и без труда определила, что кортик должен лежать где-то там… там, где находился невысокий упитанный мужчина.

Девушка замедлила шаги, а потом и вовсе начала двигаться еле-еле. Она еще подумала, что мужчина этот напоминает ей хозяина дома. А подойдя ближе, окончательно убедилась в том, что догадка ее верна. Но Бородинский по сторонам не смотрел и Сашу пока что не замечал. Это давало девушке шанс заняться тем, ради чего она сюда и пришла. Она согнулась и начала шарить руками по земле.

Да где же этот кортик? Куда он подевался? Ведь должен быть здесь!

– Что ты тут делаешь?

Саша вздрогнула. Голос прозвучал совсем близко, и вопрос явно предназначался ей. Она второпях сорвала какие-то листья, первыми попавшиеся ей под руку, и выпрямилась.

Тут же она увидела, что Бородинский стоит в двух шагах и смотрит прямо на нее. Но это было еще не все. Бородинский задумчиво разглядывал какую-то блестящую вещь, которую вертел в руках. Вид у него был хмурый, и на Сашу он смотрел без всякой симпатии.

Саша подошла совсем близко и поздоровалась:

– Добрый день!

Мужчина очнулся от своей задумчивости и попытался спрятать то, что держал в руках. Напрасно старался! Саша уже все успела разглядеть. В руках у Бородинского был кортик с потемневшей от времени костяной ручкой. Тот самый, который ей предстояло подкинуть хозяину дома и который она не смогла найти. Ничего удивительного, раз Бородинский нашел его сам и опередил в этом Сашу.

– А меня тут за мятой послали, – улыбаясь во все тридцать два своих зуба, сказала ему Саша.

– Мята растет вон там! На грядках!

– Надо же! – изумилась Саша. – А я думала, что под кустами! Вот же она!

И продемонстрировала сорванную траву.

Но Бородинский по-прежнему был не в настроении, разговор поддерживать не стал, что-то буркнул невнятное насчет современного поколения дебилов, которые не в состоянии отличить мяту от щавеля, и быстро удалился. Кортик он, ясное дело, унес с собой.

Какое-то время Саша постояла, глядя ему вслед и не зная, радоваться ей или огорчаться. Не получится у нее выполнить задание Милорадова. Не сможет она подкинуть кортик Бородинскому в кабинет или, на радость молодой жене, ему в спальню. Но все получилось гораздо лучше, Бородинский нашел кортик совершенно самостоятельно, и теперь при всем желании никто в доме не сможет приплести к этой находке саму Сашу.

Потом она быстренько набрала разных травок, искренне надеясь, что среди них будет и мята, и кресс-салат, о внешнем виде которого Саша имела самые смутные представления. И побежала к дому, где передала поварихе свой улов.

– Вот мята и… остальное.

– Мяту я вижу, – похвалила Сашу повариха. – Но зачем ты нарвала столько щавеля? Я тебя о нем не просила.

Саша похлопала ресницами:

– А я думала, что это шпинат.

– Шпинат я тебя тоже не просила приносить. Я кресс-салат просила.

– А разве это не одно и то же?

Повариха закатила глаза к потолку и возвестила, что весь мир катится в тартарары, если дети на уроках ботаники не в состоянии выучить отличие одной зеленушки от другой. Впрочем, ворчала она на Сашу вполне беззлобно, как поняла девушка, главную роль тут сыграло ее мнимое родство с Галиной, к которой у поварихи было особое отношение, а оно, в свою очередь, проистекало из близкого отношения Галки с самим хозяином дома.

– Галка девка видная, а муж у нее рохля. Ты прости, что я так про твоего дядю говорю, но слов из песни не выкинешь. Жалкий он мужик.

– Ну, есть немного, – подтвердила Саша, понятия не имевшая о том, как выглядит сама Галка, не говоря уж о ее муженьке.

– И зачем Галке понадобилось замуж за этого доходягу выходить?

– Так ведь другого никого не было.

– Ой, так уж и не было! С хозяином бы осталась. И потом… Как не было? А мне Галка рассказывала, что и военный к ней сватался, и инженер, и еще какой-то чиновник букеты таскал. Врала, выходит?

– Букеты таскать – это одно, а замуж позвать – это другое.

– Пораньше бы глаза разула, глядишь, и появился бы у нее такой шанс. Хозяин-то наш шибко неравнодушен к женскому полу. А Галку он сразу отдельно отметил. В первый же вечер к себе позвал. Ну, и без подарков опять же не отпустил. Он уж у нас такой…

– Какой?

– Добрый и щедрый.

Голос поварихи звучал мечтательно. И Саша даже, грешным делом, подумала, а не ходила ли и сама повариха в хозяйские покои за подарками, конечно, не сейчас, а раньше, когда была помоложе и посимпатичней.

Но повариха эту мысль решительно отвергла и снова вернулась к разговору о Галке:

– Ведь если бы у Галки было в голове мозгов чуть побольше, чем у пустой чашки, то она бы уже смекнула, что таким моментом нужно пользоваться. И смело на таран идти. Нет, я ничего против нашей нынешней Софьи не скажу, девка она красотная, но как постоянная пассия у хозяина надолго не задержится.

– Почему?

– Очень уж капризов у Софьи нашей батьковны много. И здоровье слабенькое. Хозяин уже давно на ногах, делами занимается, а эта все лежит-лежит, потом встанет, еле-еле по дому побродит и снова в кровать валится.

– Зато из себя красавица.

– Это ты ее со сна не видела. Но сейчас чай понесешь, небось налюбуешься на красоту-то эту!

– Как чай? – растерялась Саша. – Я?

– А что тут такого? Небось невелика птица эта нынешняя хозяйская мамзель. Уже честь, что ей хоть кто-то поднос в спальню принесет. Моя бы воля, топала бы она ножками к столу. Вот твоя тетка, когда в ее положении была, никогда не задавалась. И чего ей за этого малахольного замуж приспичило? Лучше бы хозяина дожала. Немного по-другому бы все повернулось, и не эта чахоточная в спальне бы валялась, а Галка бы тут всем вокруг заправляла.

И, небрежно пихнув в чашку пучок листьев мяты, которую она даже не ополоснула, повариха плеснула туда же кипятка, плюхнула заварки из общего чайника и вручила поднос Саше.

– Скажешь, чай из Японии, мята из Швеции. Прямым авиарейсом к их Светлейшего