— У него грипп, — быстро произнес Билли. — Капитан Шустрик.Нам всем конец — так люди говорят. Фрэнни родила его четвертого. Мальчик, шестьфунтов девять унций, и сначала с ним было все в порядке. По-моему, абсолютновсе в Зоне перепились, а потом, шестого числа, он… он подцепил эту дрянь. Воттак, парень, — сказал Билли, и голос его сорвался. — Он подцепил эту дрянь,черт возьми, мне так жаль, Стью…

Стью вытянул руку, нащупав плечо Билли и оперся на него.

— Сначала все говорили, что ему станет лучше, что, можетбыть, это обычный грипп… или бронхит… или воспаление легких… но доктора, онисказали, что у новорожденных почти никогда не бывает таких болезней. Что-товроде естественного иммунитета. И Джордж, и Дэн… оба они вдоволь насмотрелисьна супергрипп в прошлом году…

— Так что едва ли они могли ошибиться, — закончил Стьювместо него.

— Да, — сказал Билли. — Ты правильно понял.

— Что за черт, — пробормотал Стью. Он отвернулся от Билли изаковылял по дороге.

— Стью, куда ты идешь?

— В госпиталь, — ответил Стью. — Навестить мою жену.

Ее мысли парили где-то вдоль границы сна и яви, беспрестаннообращаясь к прошлому. Она думала о гостиной ее матери, где часы отмерялисекунды сухого времени. Она думала о глазах Стью. О том, как она в первый разувидела своего ребенка, Питера Голдсмита-Редмана. Ей снилось, что Стью рядом сней, в этой комнате.

— Фрэн?

Все рухнуло. Все надежды оказались фальшивыми, какискусственные звери в Диснейленде, просто горсть шестеренок, обман, ложь,ложная беременность…

— Эй, Фрэнни.

Ей снилось, что Стью вернулся. Он стоял в дверях ее палаты, ина нем была надета огромная эскимосская шуба. Еще один обман. Но она заметила,что во сне у Стью была борода. Ну разве это не забавно?

Когда за его спиной она разглядела Тома Каллена, она впервыезадала себе вопрос: а сон ли это? И… не Коджак ли там сидит у ног Стью?

Рука ее неожиданно дернулась к лицу и ущипнула щеку, да так,что слезы выступили у нее из глаз. Ничего не изменилось.

— Стью? — прошептала она. — Господи, это ты, Стью?

Кожа на его лице сильно загорела, за исключением белыхкругов вокруг глаз. Может быть, он носил солнцезащитные очки? Но такиеподробности редко замечаешь во сне…

Она снова ущипнула себя.

— Это я, — сказал Стью, входя в комнату. — Кончай щипатьсебя, радость моя. — Он так сильно хромал, что чуть не растянулся на полу. —Фрэнни, я вернулся.

— Стью! — закричала она. — Ты настоящий? Если ты настоящий,подойди ко мне!

Он подошел и обнял ее.

Стью сидел на стуле рядом с постелью Фрэн, когда в палатувошли Джордж Ричардсон и Дэн Лэтроп. Фрэн немедленно схватила Стью за руку исильно сжала ее. Лицевые мускулы ее напряглись, и на мгновение Стью увидел, какона будет выглядеть в старости. На мгновение она напомнила ему Матушку Абагейл.

— Стью, — сказал Джордж. — Я слышал о твоем возвращении. Этопросто чудо. Не могу описать тебе, как я рад тебя видеть. Мы все рады.

Джордж пожал ему руку, а потом представил Дэна Лэтропа.

Дэн сказал:

— Мы слышали, что в Лас-Вегасе был взрыв. Вы видели егособственными глазами?

— Да.

— Люди тут думают, что это был взрыв ядерной бомбы. Этоправда?

— Да.

Джордж кивнул и повернулся к Фрэн.

— Как вы себя чувствуете?

— Хорошо. Как мой ребенок?

— Собственно говоря, — сказал Лэтроп, — из-за этого мы ипришли.

Фрэн кивнула.

— Умер?

Джордж и Дэн переглянулись.

— Фрэн, — сказал Джордж, — я хочу, чтобы вы слушали насвнимательно и правильно поняли то, что мы вам сейчас скажем.

Тихо, подавляя истерику, Фрэн сказала:

— Если он умер, просто скажите мне и все!

— Фрэн, — сказал Стью.

— Похоже, Питер поправляется, — мягко произнес Дэн Лэтроп.

На мгновение в комнате воцарилось ошеломленное молчание.Фрэн посмотрела на Дэна, словно он нес какую-то несусветную бредовую чушь. Этомгновение Стью запомнил на всю жизнь.

— Что? — прошептала наконец Фрэн.

— Не надо радоваться раньше времени, — сказал Джордж.

— Вы сказали… он поправляется. — На лице Фрэн застыловыражение откровенного изумления. До этого момента она не понимала, насколькоона уже успела смириться с его смертью.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Джордж. — КапитанШустрик, по нашим наблюдениям, является вирусом без фиксированного антигена.Так вот, у каждого нового вируса гриппа — обычного гриппа — был новый антиген.Вот почему эпидемии повторялись через каждые два-три года несмотря на прививки.Разражалась эпидемия гонконговского гриппа, и вам делали прививку. Но через двагода появлялся новый тип вируса и вы заболевали, если, конечно, вам не успевалисделать новую прививку.

— Но вы выздоравливали, — вмешался Дэн, — потому что в концеконцов ваш организм начинал вырабатывать свои антитела и побеждал грипп. Что жекасается Капитана Шустрика, то он сам мутировал каждый раз, когда ваш организмзанимал оборонительную позицию. В результате неизбежно наступала смерть.

— Почему же тогда мы не умерли? — спросил Стью.

— Мы не знаем, — ответил Джордж. — И вряд ли когда-нибудьзнаем.

— Так вот, — продолжил Дэн, — люди, подхватившие КапитанаШустрика, иногда почти поправлялись, но никому не удалось победить болезнь доконца. Ваш ребенок заболел через сорок восемь часов после появления на свет.Никаких сомнений в том, что это Капитан Шустрик, не было — симптомы быликлассическими. Но темные пятна под нижней челюстью, которую мы с Томомсвязываем с четвертой и последней стадией болезни, ТАК И НЕ ПОЯВИЛИСЬ. Крометого, периоды ремиссии становятся все дольше и дольше.

— Я не понимаю, — сказала Фрэн. — Что…

— Каждый раз, когда вирус мутирует, организм Питера начинаетвырабатывать новые антитела, — сказал Джордж. — Существует техническаявозможность рецидива, но ни разу за все это время он не вступал в четвертую,критическую фазу болезни. Вы передали ребенку по наследству половину своегоиммунитета, Фрэн. Он заболел, но у него есть хороший шанс выздороветь.