— Уверен, что нет. Я просто хочу спросить тебя, не хочешь литы попытать счастливый случай?

Том удивленно посмотрел на него. Стью уже собрался былообъяснить ему, что он задумал, когда Том сказал:

— Ей-Богу, но ведь вся жизнь — это счастливый случай, такведь?

Так все и решилось. Они выехали из Грейт Джанкшен впоследний день ноября.

Тому не пришлось обучаться основам вождения аэросаней. Вгараже Дорожного Департамента Колорадо, меньше, чем в миле от гостиницы, Стьюотыскал настоящего монстра. У монстра был двигатель повышенной мощности,обтекатель на случай сильного ветра и, самое важное, большой открытый грузовойотсек, вполне способный вместить в себя приличного размера собаку. В местныхмагазинах они без труда нашли себе все необходимое для путешествия, включаядаже две пары беговых лыж, хотя при мысли о том, что Тома, возможно, придетсяобучать основам лыжного спорта, кровь у Стью стыла в жилах.

К двум часам первого дня путешествия Стью убедился, что егострахи перед тем, что они могут застрять где-нибудь и умереть от голода,полностью безосновательны. Леса просто кишели крупной дичью. Ничего подобногоза всю жизнь видеть ему не приходилось. Позже в тот же день он застрелил оленя.

Наевшись до отвала, Стью зажарил еще около тридцати фунтоввосхитительного мягкого мяса и убрал его в аэросани. В первый день они проехалитолько шестнадцать миль.

В ту ночь сон изменился. Он снова был в родовой комнате. Всевокруг было залито кровью. Простыня, которой была укрыта Фрэнни, промокланасквозь. Она пронзительно кричала.

«Он выходит, — выдохнул Джордж. — Время его наконец пришло,Фрэнни, и он ждет, так что тужься! ТУЖЬСЯ!»

И он появился, он появился в финальном потоке крови. Джорджвынул ребенка, держа его за бедра, так как он родился ножками вперед.

Лори стала кричать.

Это был волк с яростно усмехающимся человеческим лицом, еголицом, это Флегг, его время снова пришло, он не был мертв, он пока не умер, онпродолжал расхаживать по миру, Фрэнни родила Рэнделла Флегга…

Стью проснулся, задыхаясь от волнения. Кричал ли он во сне?

Том крепко спал, так глубоко забравшись в спальный мешок,что Стью был виден только его чуб. Коджак свернулся рядом со Стью. Все было впорядке, это был только сон…

А потом в ночи раздался вой — растущий, протяжный звуксеребряных колоколов ужаса и отчаянья… вой волка или, возможно, крикнеспокойного духа убийцы.

Коджак поднял голову.

Руки, бедра, пах Стью покрылись гусиной кожей.

Вой не повторился.

Стью заснул. Утром они снова отправились в путь. Передотъездом Том обратил внимание Стью на то, что все внутренности оленя куда-тоисчезли.

За три дня до Нового Года хорошая погода кончилась, и ониостановились в городке Киттередж. Они уже были так близко от Боулдера, чтоотсрочка стала для них горьким разочарованием Даже Коджак был не в своейтарелке.

— Мы сможем скоро снова отправиться в путь? — с надеждойспросил Том.

— Не знаю, — ответил Стью. — Надеюсь, что сможем. Если бтолько выпало денька два хорошей погоды, мы бы успели добраться. Черт возьми!

Но это оказался самый сильный снегопад за всю зиму. Снег шелпять дней, и местами сугробы достигали высоты двенадцати и даже четырнадцатифутов.

Когда снегопад закончился, они снова отправились в путь, нодвигаться приходилось медленнее, чем когда-либо. Находить дорогу стало всетруднее. Аэросани постоянно застревали, и им приходилось постоянно откапыватьих. Во второй день 1991 года в отдалении вновь послышался грохот лавин.

Четвертого января они достигли места, где шоссе № 6раздваивалось и уходило на Голден.

— О'кей, — сказал Стью, когда они остановились у поворота. —Во всяком случае, дорогу нам потерять уже не грозит. Она пробита сквозь скалы.Повезло же нам, однако, что мы не пропустили сворот.

И действительно, оставаться на дороге было очень просто, нопро езду сквозь туннели этого сказать было нельзя. Чтобы найти вход в туннель,им иногда приходилось расчищать снежные завалы. Внутри же снега не было, иаэросани зловеще скрежетали по голому асфальту. Стью очень боялся, что однаждыони наткнутся на туннель, который будет забит машинами настолько, что им простоне удастся проехать. Если это случится, им придется вернуться обратно на шоссе.Они потеряют по меньшей мере неделю. А бросить аэросани и пойти пешком — это невыход, а медленный способ самоубийства.

Боулдер был так близко.

Седьмого января, примерно часа через два после того, как онипрокопали путь сквозь очередной туннель. Том приподнялся на сиденье и указалпальцем.

— Что это там такое, Стью?

Стью очень устал и был раздражен. Сны больше не приходили кнему, но, как ни странно, это еще больше пугало, чем сами сны.

— Не вставай, когда мы едем, Том! Сколько раз тебе об этомговорить? Ты опрокинешься назад, воткнешься в снег головой и…

— Да, но что это все-таки такое? Похоже на мост. Разве подороге у нас должна быть река?

Стью посмотрел, увидел, заглушил двигатель и остановилаэросани.

— Что это такое? — обеспокоенно спросил Том.

— Эстакада, — пробормотал Стью. — Я… я просто не верю своимглазам…

— Эстакада? Эстакада?

Стью обернулся и сгреб Тома за плечи. — Это голденовскаяэстакада. Том! Там начинается шоссе № 119! Дорога на Боулдер! До городаосталось только двадцать миль! Может быть, даже меньше!

Том наконец-то понял. Рот его широко раскрылся, и, увидевпоявившееся на его лице комическое выражение, Стью засмеялся и похлопал его поспине.

— Мы уже почти дома, Стью?

— ДА, ДА, ДААААААА!

Потом они заключили друг друга в объятия и стали топтатьсяна месте в неуклюжем танце. В конце концов они упали, вздымая вверх облакаснежной пыли. Коджак удивленно посмотрел на них… но спустя несколько секунд онуже принялся скакать, лаять и вилять хвостом.

В ту ночь они разбили лагерь в Голдене. На следующий деньрано утром они выехали по шоссе № 119 в сторону Боулдера. Предыдущую ночь обапочти не сомкнули глаз. Никогда еще за всю свою жизнь Стью не ощущал такогонетерпения… смешанного с ноющим беспокойством о Фрэнни и ее ребенке.

Около часа дня двигатель аэросаней стал глохнуть. Стьюостановил аэросани и достал из грузового отсека канистру. Она оказалась пустой.