Поэтому «если бы цена обоих продуктов была бы одинакова, то в таком случае первый капиталист в то же время выручил бы большую прибыль, чем второй. Это несогласно с законом равенства прибыли, и, следовательно, продукт второго капиталиста, для того чтобы прибыли первого и второго капиталиста в одно и то же время были равны, должен расцениваться выше, чем продукт первого капиталиста, – иными словами, цены обоих продуктов, имеющих, согласно предположению, одинаковую трудовую стоимость, должны быть различны».[1914] Но и этот тезис является также несостоятельным по своей сути, ибо его автор, во-первых, отождествлял рыночные цены товаров с ценой производства этих товаров; во-вторых, сознательно фальсифицировал тот факт, что скорость оборота капитала является одним из основных факторов межотраслевой конкуренции, в ходе которой, как уже неоднократно отмечалось, образуется цена производства, равная издержкам производства и средней прибыли. Именно на этой основе устанавливается принцип равной прибыли на равновеликий капитал.

Игнорируя это ключевое положение марксистской концепции цены производства, М.И. Туган-Барановский занимал двойственную позицию по рассматриваемому вопросу. С одной стороны, он утверждал, что ни трудовая стоимость, ни издержки производства сами по себе не в полной мере регулируют товарные цены, а потому последние не совпадают с трудовой стоимостью. С другой стороны, он признавал, что труд является одним из важнейших факторов, регулирующих цены свободно воспроизводимых товаров.[1915]

Занимая столь противоречивую позицию, М.И. Туган-Барановский указывал на ряд предпосылок, которые нужно учитывать при построении абстрактной теории цены. К ним относятся предположения о наличии свободной конкуренции между продавцами и покупателями, обладании ими исчерпывающей информацией о рынке, последовательной реализации хозяйственного принципа и т. д. «Конечно, эти предпосылки лишь отчасти осуществляются в конкретной действительности. Чем больше они осуществляются, тем более реальная цена следует указанным законам строения цены».[1916]

В этой связи автор обращал внимание на особенности образования оптовых и розничных цен, полагая, что в конечном счете первые определяются последними. По его мнению, при этом нужно иметь в виду также социальный статус продавцов и покупателей, относящихся к различным общественным классам.[1917]

Будучи сторонником маржинализма, М.И. Туган-Барановский далее отмечал, что экономическая теория должна исходить из предположения, согласно которому каждый человек в своих оценках строго следует хозяйственному принципу, т. е. предпочитает большее наслаждение меньшему. Но этот «человек далеко не всегда поступает экономически рационально».[1918]

Отправляясь от этой посылки, М.И. Туган-Барановский, с одной стороны, утверждал, что основой товарной цены являются индивидуальные оценки покупателей. С другой стороны, по его мнению, образовавшаяся цена влияет на эти оценки. Отсюда «возникает кажущаяся независимость товарных цен от индивидуальных расценок.

Товарная цена, подобно праву и нравам, есть, таким образом, коллективный результат частью бессознательных социальных процессов, и тут экономическая теория наталкивается на свою естественную границу – в область бессознательного она проникнуть не может».[1919]

Такой вывод вполне логично вытекает из исходного принципа маржинализма, на который опирался автор при разработке своей эклектической теории рынка. Последняя, как мы видели, базируется на механическом соединении четырех теорий: предельной полезности, спроса и предложения, издержек производства и трудовой теории стоимости. При этом решающее значение автор придавал теории предельной полезности, полагая, что в конечном счете уровень товарных цен определяется субъективными оценками покупателей. Поскольку эти оценки являются коллективным результатом не только сознательных, но и бессознательных социальных процессов, то экономическая теория не в состоянии объяснить механизм образования товарных цен, ибо она не может проникнуть в область бессознательного, которая имманентна человеческой природе. Подобное утверждение свидетельствует о полном банкротстве данной теории рынка, покоящейся на основных постулатах маржинализма.

§ 2. Субъективно-каузальная теория рынка

Одним из наиболее крупных представителей этой теории был Н.Х. Бунге. Он исходил из той посылки, что действие производительных сил выражается в разделении и соединении занятий и труда. В результате образуется доход, который распределяется между людьми либо на основе обязательных норм (в силу обычая, правила, закона), либо на основе свободных соглашений. В первом случае доход распределяется, например, в виде оброка, дивиденда, жалованья и т. п., во втором – посредством свободной мены. При этом, с одной стороны, обязательные нормы, обусловливающие необходимость подчинения известным правилам и законам, вовсе не исключают свободу соглашений; с другой стороны, свободная мена предполагает наличие юридического порядка, обязательного для сторон, вступающих в обмен. Поэтому указанные виды распределения результатов производства не отделены друг от друга резкой гранью. Но «свободная мена составляет, так сказать, основу для соединения производительных сил и для раздела результатов производства, основу, которая при успехах гражданственности делается необходимою принадлежностью большого числа хозяйственных отношений и нисколько не исключает обязательных норм. Последние, опираясь на свободные соглашения, утрачивают только значение опоры для привилегий и, в свою очередь, становятся более всеобщими, как ограждение права, опирающегося на справедливость».[1920]

Сообразно этому меновые сделки могут заключаться двояким образом: 1) либо в данный момент времени; 2) либо на более или менее отдаленные сроки. К первым сделкам относится мена как таковая, т. е. непосредственный обмен одного продукта на другой и купля-продажа этих продуктов с помощью денег; ко вторым – кредит, посредством которого произведенные продукты или услуги отчуждаются одной стороной другой при условии вознаграждения в будущем. Именно «это условие может получить форму обязательства и служит также средством для закупок; но различие между куплей-продажей и кредитом состоит в том, что сделка заканчивается в первом случае передачею товара-посредника, а во втором – исполнением условия или возникающего из него обязательства».[1921]

По мнению автора, независимо от формы мены, в ходе ее осуществления сравнивается не годность (полезность) предметов, а их ценность. Отождествляя последнюю с меновой ценностью, он отмечал, что при меновой сделке одни лица уступают другим предметы, необходимые для хозяйственных нужд, вследствие чего устанавливается такое количественное соотношение между этими предметами, при котором они должны быть равноценны.

Следовательно, мена предполагает наличие двух условий: во-первых, обладание обмениваемым предметом, т. е. его ценностью; во-вторых, сравнение обмениваемых предметов, т. е. их ценности. Это сравнение осуществляется посредством определенной денежной единицы как мерила ценности. «Такою единицею служит монета (деньги металлические), т. е. ценность, заключающаяся в определенном количестве драгоценных металлов. Ценность в мене, выраженная деньгами, называется ценою – prix, Preis».[1922]

Будучи убежденным сторонником меновой концепции, Н.Х. Бунге считал, что рыночная цена устанавливается в ходе соперничества между покупателями и продавцами, где решающую роль играет закон спроса и предложения. Поэтому данный закон «есть одно из общих положений политической экономии».[1923]

Согласно автору, при совершении меновой сделки складываются отношения не только между двумя ее сторонами, т. е. покупателями и продавцами, по поводу