Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерно так же информировал Москву и Радо из Женевы. 6 июня 1940 года он адресовал Директору радиограмму, в которой предупреждал: “После быстрой победы на Западе начнется немецко-итальянское наступление на Россию”[339], а 21 февраля 1941 года сообщил, что “выступление Германии начнется в конце мая”[340]. Сроки проходили, но боевые действия не начинались. Он же докладывал 19 мая 1941 года: “Сведения о предполагаемом походе немцев на Украину происходят из самых достоверных немецких кругов и отвечают действительности. Выступление произойдет, только когда английский флот не сможет войти в Черное море и когда немецкая армия закрепится в Малой Азии”[341]. Комментарии излишни.
От военных атташе поступала столь же противоречивая и зачастую недостоверная информация. Например, “легальный” резидент РУ “Метеор” (помощник военного атташе СССР в Берлине Н. Д. Скорняков) 9 июля 1940 года сообщал в Центр: “В беседе со многими атташе подтверждается, что немцы перебросили ряд сил с Запада на Восток, в том числе и механизированных. Однако большинство считает, что это не есть сосредоточение сил против СССР. Некоторые увязывают с активизацией СССР”[342]. 29 декабря того же года, после восстановления утраченной связи с Ильзой Штебе (“Альта”), а через нее с Рудольфом фон Шелиа (“Ариец”), он же предупреждал: “ “Альта” сообщила, что “Ариец” от высокоинформированных кругов узнал о том, что Гитлер отдал приказ о подготовке к войне против СССР. Война будет объявлена в марте 1941 года”[343]. После спокойно прошедшего марта отношение к надежности источников “Метеора” и достоверности его информации стало соответственным.
“Легальный” резидент РУ “Марс” (помощник военного атташе, затем ВАТ СССР в Будапеште Н. Г. Ляхтеров) 14 марта 1941 года доложил начальнику Разведупра, что слухи о предстоящей войне Германии с Советским Союзом являются английской пропагандой, а 30 апреля вновь назвал эту информацию слухами, после чего его сообщение от 23 мая о том, что “немцы выступят против СССР не позднее 15 июня”[344], было воспринято с законным недоверием. И правильно, поскольку указанный им срок прошел мирно, однако это подорвало доверие к любым исходившим от него в дальнейшем данным по этому вопросу.
“Легальный” резидент в Белграде “Софокл” (военный атташе СССР в Югославии генерал-майор А. Г. Самохин) также внес немалую лепту в путаницу. 4 апреля 1941 года он утверждал, что слухи о предстоящем нападении Германии на Советский Союз являются лишь средством психологического воздействия Берлина на Москву в связи с конфликтом на Балканах, а второе его сообщение, датированное тем же 4 апреля, содержало информацию о том, что “немцы готовятся в мае напасть на СССР, исходным пунктом для этого будет требование к СССР присоединения к тройному пакту и оказывать экономическое содействие”[345].
“Коста” (источник резидентуры РУ в Софии Павел Шатев) 19 мая 1941 года сообщал: “К концу июня на советской границе будет 200 дивизий. В начале июля намечаются серьезные военные действия против Украины… Эти сведения я передаю не как фантазию, а как очень серьезные”[346].
Источники внешней разведки “Корсиканец” (Арвид Харнак) и “Старшина” (Харро Шульце-Бойзен) действительно предупреждали в июне 1941 года, что “все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного нападения против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время”[347]. Вырванное из общего контекста сообщений, это донесение не допускает двоякого толкования, однако в целом составленный в немецком отделении внешней разведки “Календарь сообщений Корсиканца и Старшины” оставлял простор