Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Цитирование донесений от различных источников можно продолжать очень долго. На данный момент рассекречено множество агентурных сообщений, причем именно с целью доказать, что разведка предупреждала руководство о готовящемся нападении и обеспечила его точными данными. Увы, большинство документов, если их рассматривать в соответствующем контексте, свидетельствуют о противоположном. Безусловно, и РУ, и многие подразделения НКВД/НКГБ располагали немалым количеством подтвердившейся впоследствии информации о предстоящем нападении Германии, но несравнимо большее число сообщений этому противоречило, а также раз за разом опровергалось при прохождении указанных сроков. Как можно было доверять источнику, на протяжении нескольких месяцев ошибочно указывавшему 3–4 конкретные даты начала войны, и какие основания были принять на веру названную им очередную дату? Гораздо логичнее было отнести и это сообщение к категории непроверенных, тем более, что она ничем не доказывалась, да и не могла доказываться, как стало ясно позднее. Конечно, с позиции сегодняшнего дня легко отсортировать телеграммы и информационные сообщения на достоверные и недостоверные, однако нельзя забывать, что истинная обстановка открылась миру лишь приблизительно к полудню 22 июня 1941 года.
Следует учесть, что процесс сбора информации происходил не в безвоздушном пространстве, а на фоне активной работы СИС, прилагавшей все усилия для вовлечения СССР в войну на стороне Британии. Любая информация о предстоящей агрессии вполне могла быть спровоцирована англичанами с целью столкнуть рейх с новым мощным противником, и это прекрасно понимали и Сталин, и Берия, и Голиков, просто обязанные учитывать такую возможность. На подобном фоне особенно подозрительно выглядел факт перелета в Шотландию 10 мая 1941 года заместителя Гитлера по НСДАП Рудольфа Гесса, вызвавший вполне оправданное беспокойство советского руководства по поводу возможности заключения перемирия между Германией и Англией, позволяющего сконцентрировать все силы Третьего рейха на Востоке.
Нельзя игнорировать и мощный фактор очень профессиональной немецкой дезинформации. Руководство Германии вполне отдавало себе отчет, что никакие маскировочные мероприятия не могут скрыть концентрацию многомиллионной группировки изготовившихся к нападению войск, и тогда немцы сделали весьма удачный и полностью оправдавшийся ход. Они сознательно стали распространять информацию о том, что Гитлер действительно планирует совершить агрессию против СССР, однако ее срок при этом указывался несколько позднее реально намеченного. По самым различным каналам к советским разведчикам и дипломатам поступали инспирированные Берлином предупреждения о предстоящем нападении, но одни из них ставили начало войны в зависимость от решения вопроса с Великобританией, а другие, более изощренные, сообщали, что началу боевых действий будет предшествовать предъявление жестких требований экономического и даже территориального характера, а позднее и ультиматума. Это весьма походило на правду и, к сожалению, действительно ввело советское руководство в заблуждение. Такую информацию давали буквально все источники берлинской резидентуры, она поступала и из других мест, и даже от разведок третьих стран, создавая иллюзию многократного перекрытия добываемых сведений, однако в действительности это была лишь вполне успешная дезинформация. Возможно, специализированное информационно-аналитическое подразделение смогло бы отфильтровать ее, но оно было сформировано во внешней разведке лишь в декабре 1943 года, а существовавший в военной разведке информационно-аналитический отдел выполнял несколько иные задачи.
В определении перспектив нападения Германии на Советский Союз весьма болезненно сказались непрофессионализм и амбициозность вновь назначенного руководителя берлинской резидентуры внешней разведки А. 3. Кобулова (“Захар”). Он не имел разведывательного опыта, зато пользовался в разведке особым статусом благодаря